Под знаком змеи - [14]

Этот прием разрешения конфликтов устраивал пастухов и хлебопашцев, солдат и мастеров, но он, понятное дело, был не по душе тарабостас. Многие из них, привыкшие жить в лени и разврате, стали слабосильными и не могли победить в борьбе.

Мука-порис часто приходил посмотреть на подобные ристалища. О нем-то никак нельзя было сказать, что он может проиграть тяжбу: сын мельника был силен, как зубр. Да только осторожен: старался не наживать себе врагов — ни с кем не ссорился, сохраняя холодное безразличие к людям, будто ему было все равно, живут или не живут они рядом с ним.

Но человек проницательный мог бы заметить, что такое его отношение — маска; на самом деле Мука-порис ненавидел всех. Единственным его желанием было стать полновластным хозяином в Дувре и окрестностях. А так как он никогда не показывал своего истинного лица перед народом, его считали равнодушным к славе и почестям. Мысленно он не раз спрашивал себя: сколько продлится это воодушевление общины, сколько времени будут восхищаться последователями Гетиуса?

— Ничего, боги не слепы, они уготовили ему срок, — шептал Мука-порис на ухо проигравшему в единоборстве.

Утешив себя еще раз мыслью, что боги предоставят ему возможность убрать Аптасу, не прибегая к скандалу, Мука-порис отправлялся на охоту. Он предчувствовал, что мечта его скоро осуществится.

Но вернемся к Аптасе. Он вел умеренный образ жизни. Ничего не брал для себя из богатств общины. То, что было у любого воина, — конь и отара, — было и у Аптасы.

Идя по стопам отца, он был против всяких излишеств. Воинам, к примеру, не разрешал жениться до окончания срока службы, хотя на любовь вообще запретов не налагал и у них не было причин для печали.

Успех, сопутствовавший всем начинаниям Аптасы, настолько воодушевил его, что он решил предпринять нечто большее.

Речь шла об исполнении заветной мечты Гетиуса: избавить Дувру от положения вассала по отношению к тирийцам. Задача была непростой. Может быть, потому для Гетиуса она так и осталась мечтой до конца его жизни…

Аптаса был настойчив. Его мужественная натура не желала ждать.

На собрании двух общин — Дувры и Хорибы — он коротко изложил свое отношение к кочующим племенам и к Офиузе.

— Все имеет конец в этом мире, — заключил он. — Должен, стало быть, прийти конец и нашему бездействию. Мы достаточно окрепли, чтобы перестать терпеть насилие. Если мы одобрим поход и выиграем его, — а я на это очень надеюсь, — то, начиная с сегодняшнего дня, не будем отдавать тирийцам дары и рабов. Что скажет на это совет старейшин? — спросил он решительно. — Пойдем войной на тирийцев или нет?

— Пойдем! Пойдем, конечно! — первым отозвался Мука-порис. — Наш долг — следовать за тобой, предводитель!..

— Пусть тирийцы вернут нам похищенных девушек! — послышались голоса из толпы. Их поддерживали сердитые возгласы других.

Все больше людей кричали, что тирийцы — настоящие разбойники с большой дороги, что они связались с их тарабостас и совсем обнаглели… Страсти разгорались.

Хлебопашцы вели себя более сдержанно, хотя тоже считали, что пора воздать тирийцам по заслугам, — слишком уж часто они отбирают у них хлеб и лишают близких сердцу людей.

— Мы тебя поддерживаем, Аптаса! — подали и они свой голос.

Совет проходил на огромном поле, откуда был виден порт Дувры. Корабли и лодки плавно покачивались на воде. Залив у входа в Долину Змей переливался в утреннем блеске, окруженный зеленью деревьев и цветами. Две рыбацкие лодки тянули невод в нижней части реки. Повсюду были разлиты мир и покой.

Герула думал, что флотилия быстрых судов построена для того, чтобы укрепить связи с гетами из немногих поселений, оставшихся, как островки, среди кочевых темнокожих племен, а также чтобы стать заслоном на пути разбойников всех мастей. И был ошеломлен услышанным. Корабельщик нахмурил лоб. Он слишком любил и ценил Аптасу, чтобы не помешать ему в его безрассудном замысле. Встревоженный, Герула вскочил с травы, где сидел в первых рядах тарабостас, вырвал со злостью несколько волос из своей спутанной бороды и крикнул:

— Я против! Я не поддерживаю тебя, предводитель, хотя тебе прекрасно известно, как ты дорог мне. Нельзя этого делать! Тира находится под защитой римлян. Она платит им дань. А мы платим ей. Так и должно быть: большая рыба проглатывает маленьких.

— Ага! Значит, ты на стороне тех, кто похищает наших девушек? — крикнул ему Мука-порис.

— Я? — Герула прижал руку к груди и с недоумением посмотрел на него.

— А то кто же? Ты со своими помощниками все время плаваешь по реке…

Еще несколько голосов поддержали эти безумные слова. Герула, почернев от скорби, сел на свое место. Он не знал, что друг детства Аптасы был его врагом…

— Старейшины! — крикнул предводитель. — Мы так ничего и не придумали. Идем мы войной на тирийцев или нет?

— Идем! Идем! — закричали все, поднимая вверх палицы.

Аптаса снова был поддержан общиной.

Развеселившиеся вдруг старики стали вспоминать давние походы Гетиуса, рядом с которым они воевали. Э-гей, по каким только холмам не скакали их резвые черные кони! Сколько вин они испробовали, скольких женщин ласкали — сарматок, римлянок, эллинок!.. Скольких злодеев они привязали к стволам деревьев, скольких зазнавшихся людишек обратили в прах.