Под знаком кометы - [74]

Так я и сделала, спасибо Хосе за хороший совет. Еще раз присев в книксене, я сказала, что польщена столь высокой оценкой своих скромных заслуг. Не думала я ни о какой награде, а только о том, чтобы как можно лучше сделать свое благое дело. И это – святая истинная правда, клянусь Пресвятой Девой…

8 января 1908 года, 11:45. Санкт-Петербург, Зимний дворец, рабочий кабинет Канцлера Российской Империи.

Присутствуют:

Императрица Всероссийская Ольга Александровна Романова;

Канцлер Российской империи Павел Павлович Одинцов.

После того, как в Будапеште окончательно пало правительство Андраши-младшего, война в Венгрии прекратилась как-то сама собой. Гонвед просто начал расходиться по домам, зачастую прихватывая с собой оружие, а части регулярной имперской армии или окольными путями пробирались к Вене, или капитулировали перед победителями. Хорваты и сербы, державшие фронт по своим естественным границам, вдруг поняли, что противник перед ними просто исчез. Радости-то у них было – ибо без участия русских армий, взявших врага в железные клещи, эта война с Венгрией грозила затянуться надолго.

Сербы, конечно, с радостью отхватили бы себе куски территории с чисто венгерским населением, но их жестко одернули из Петербурга, а хорватский домобран развернулся на сто восемьдесят градусов вокруг левого плеча – разбираться с назойливыми пожирателями макарон, которым захотелось немножечко Триеста. Но молодому независимому хорватскому королевству (смерть Франца Фердинанда окончательно разорвала связь Аграма и Вены) крайне нужен был первоклассный порт на Адриатическом море, в то время как у Италии таких оборудованных портов как у дурака махорки. Ничего личного, только финансовый интерес пропускать чужие экспортно-импортные потоки через свою таможню и пополнять таким образом бюджет. Ровно из тех же меркантильных побуждений Греция стремилась отжать у Болгарии порт Салоники, но в данной версии реальности вовремя остановилась, напоровшись на решительное «Фу!» из Санкт-Петербурга.

А вот итальянцы от соблазна не удержались – скорее всего, потому, что отношения Хорватии, считавшейся частью Австро-Венгерской империи, и патронируемого Россией Балканского союза до сих пор никак не были формализованы. Вроде бы и союзник, но пока неизвестно, как будет дальше. Но то, что было невозможно при живом Франце Фердинанде, с момента его смерти превратилось в насущную необходимость. Специальная делегация от хорватского Сабора уже выехала в Белград вести переговоры по присоединению к Балканскому союзу, и в ближайшее время ожидались результаты этого визита. От Болгарии, а заодно и Российской империи, в переговорах должен был участвовать болгарский царь Михаил Четвертый, он же любимый брат русской императрицы Великий князь Михаил Александрович. В сложившихся обстоятельствах единственным способом для Виктора-Эммануила избежать больших неприятностей было вовремя извиниться и оттянуть войска за линию границы. Не было никогда никакой войны – и точка.

В Австрии осторожничающие германские генералы в первых числах января подошли на ближние подступы к Вене. В любом другом случае кайзер Вильгельм приказал бы крушить все подряд направо и налево, но в Австрии он хотел показаться своим будущим подданным добрым господином. Поэтому Вторая (или третья, если первой считать ту, что была при Фридрихе Великом) австро-прусская война шла в крайне щадящем, можно даже сказать, игривом режиме. Германцы нежно щипали австрийцев за ляжки и спрашивали: «Не пора ли сдаваться, камрады?». Некоторые сдавались, другие, избегая столкновений, отходили все ближе к столице. Идея, что все немцы должны жить в одном государстве, овладела массами по обе стороны фронта, а австрийские солдаты к тому же совершенно не хотели умирать за внезапно свалившегося им на головы «императора» Карла Первого и его регентов-кукловодов. Покойный Франц Фердинанд еще имел определенный авторитет во всех слоях общества, но о нынешних властях такого сказать было нельзя. Генерал-полковник Франц Конрад фон Хётциндорф сразу после переворота был отправлен в отставку, но среди офицеров Генерального штаба и армейских генералов у него имелось большое количество сторонников и единомышленников. В условиях, когда Венгрия уже пала, гонвед разошелся по домам, и Австрия осталась одна в неравной борьбе против кайзера Вильгельма, который играет с ней как кот с мышью, военный переворот в пользу прекращения войны с братским германским народом становился практически неизбежен.

Если бы австрийская пропаганда в течение двадцати-тридцати лет (примерно со времени предыдущей войны) талдычила только о том, какие плохие эти пруссаки, впитавшие в себя изрядную толику автохтонного славянского населения (хотя в самих австрийцах славянских кровей не меньше), а кайзер Вильгельм вообще исчадие ада – тогда межнемецкая война удалась бы на славу. Но дело в том, что старый император Франц-Иосиф сорок лет обрабатывал свой народ в прямо противоположном ключе (прямо как Моисей, только наоборот). Его пропаганда твердила, что Германия – это лепший друг и партнер, единственный союзник и залог существования Двуединой империи, и что нет у австрийцев народа ближе, чем немцы. И вот, когда Франца-Иосифа не стало, а его наследники уже не внушали людям такого доверия, германский кайзер Вильгельм пришел собирать урожай. Он и в нашем прошлом тоже забирал бы Австрию