Под вуалью - [29]

Рослин она сразу же понравилась, так как располагались рядом с озером Темсина, примостившись на скале, уступами спускавшейся к воде. С балкона своей комнаты Рослин могла любоваться озером, в самом центре которого на сверкающей поверхности прохладной воды находился остров, по цвету напоминающий изумруд. От великолепия открывшегося вида у нее перехватило дыхание. Ей очень хотелось броситься в воду, так как она была почти уверена, что умеет плавать.

Она закрыла глаза и пыталась удержать едва уловимое ощущение воды, освещенной лунным светом, отраженных в ней звезд, берега и кого-то, бегущего к ней навстречу и протягивающего руки. Рослин протянула свою, но там была лишь пустота. Она быстро открыла глаза, и ее слегка затуманенный взор упал вниз, во двор гостиницы.

Прямо под ее балконом широко расставив ноги стоял Дуэйн Хантер. Куртка была расстегнута, солнце освещало шею и руки.

Он с любопытством наблюдал за ней… Рослин у себя на балконе, протягивает руку навстречу кому-то невидимому. Краска залила щеки, она бросилась в комнату и долго стояла там, плотно сжимая руками виски, пытаясь проникнуть за закрытую дверь в своем сознании… дверь, которая только что, приоткрывшись чуть-чуть, снова захлопнулась.

Она почти что вспомнила что-то, и это что-то было связано с озером.

Она умылась и спустилась вниз, где ее ждали остальные. Сердце ее учащенно билось, а щеки горели от возбуждения. Сегодня ночью, когда все заснут, она обязательно пойдет на берег озера. Будет луна, и тогда она легко сможет по скалистой тропинке спуститься к озеру. Одна, у воды, в свете луны, она, возможно, сможет удержать всплывающую в ее памяти картинку: ей навстречу по берегу, вытянув руку бежит человек.

— Я думаю, всем нам не помешает промочить горло, прежде чем мы отправимся в город, — сказал Дуэйн, и тут же официант принес им прохладительный напиток. Их столик стоял в тени лимонного дерева во внутреннем дворике.

Рядом с тем местом, где они сидели, осыпающиеся стены соединялись со скалой, и там свила себе гнездо пара чернохвостых аистов. Это был их дом, где они жили, не обращая никакого внимания на людей, находящихся от них совсем близко.

— А они не проявляют никакого беспокойства, — заметила Рослин.

— Аисты на Востоке — священные птицы, — сказал ей Тристан. — Они убивают змей, принося удачу в дом, на котором строят свое гнездо.

— Если бы аист поселился у меня на крыше, — насмешливо сказала Изабелла, — я бы испугалась, что он может принести мне небольшой сверток.

— А я всегда полагал, что латинянки любят детей, — поглядывая на Изабеллу, произнес Дуэйн. — У них обычно большие семьи.

— Дети — это очень мило, — пожала плечами Изабелла, — но у меня — карьера. К тому же старые представления о женщине, которая должна ограничить свою жизнь домом и семьей, больше не популярны у женщин передовых взглядов. Дуэйн, ведь ты наверняка против того, чтобы женщина была всецело привязана к дому.

— Ничто живое нельзя ни к чему привязать, — согласился он, — но большинству мужчин импонирует идея бессмертия, а для ее достижения больше всего подходят собственные дети.

— И как только такое можно говорить! — Слова сорвались с губ Рослин раньше, чем она успела их удержать. — Дети для того, чтобы любить их, смеяться вместе с ними. Они вовсе не зеркало, в котором мужчина видит собственное отражение. Неужели же для вас, господин Хантер, дети — это способ достичь бессмертия?

Дуэйн изучающе посмотрел на нее поверх края бокала, засмеявшись, он обнажил белые ровные зубы.

— Я несентиментальный человек, мисс Брант. Я довольно рано научился смотреть на вещи реально, а то, что любовь и брак романтичны — годится лишь для этих птиц. — И он указал на аистов: их золотистые клювы касались друг друга, создавая впечатление поцелуя.

Рослин отвернулась от него, взглянула на озеро, сердясь на себя за то, что позволила ему задеть свои чувства.

Неужели есть женщина, которой бы понравился мужчина, напрочь отрицающий нежность? Наверняка, он нарочно не давал ей проявляться… если она вообще у него была.

— Неужели же нам так необходимо жариться и пылиться на этих шумных торговых рядах? — Изабелла сидела на стуле, откинувшись назад, в платье белого шелка со светло-коричневым рисунком. В тон ему были серьги с камнем того же цвета. Она зевнула, прикрывая рот рукой. — Я думаю, это так скучно.

— А Рослин бы хотелось посмотреть на восточный базар, — сказал Тристан, взглянув на Изабеллу. — Ты знаешь, если ты вот так будешь сидеть, развалившись, и ничего не делать, то ты растолстеешь со временем.

— Растолстею?! Только подумайте! Как ты посмел такое сказать?

Он осмелился. Темные глаза загадочно наблюдали за Изабеллой, которая соскочила со стула и схватила широкополую шляпу.

— Тогда, давайте, пойдем сейчас же! — И она с явным неодобрением посмотрела на Рослин.

Рослин перехватила этот ее взгляд, но ей было все равно. Всем мил не будешь, а то, что она нравится Тристану, с лихвой перекрывало нелюбовь к ней Изабеллы и Дуэйна.

Эти двое шли впереди по широкой лестнице из неровных ступенек. Рослин с Тристаном шла за ними, любуясь переливчатым блеском воды, яхтами и пальмами, видневшимися в проеме арок. Среди узких улочек с домами, окруженными высокими стенами, которые вели к центру базара, они очень скоро потеряли из вида Дуэйна и Изабеллу.