Под вуалью - [24]

Итак, всадником, которого она видела, сидя на крыше гаремной башни, был Дуэйн. Он принадлежал пустыне, он был ее частью, частью ее гор, так что Изабелле придется использовать весь свой талант, чтобы увезти его отсюда.

Дуэйн попрощался и вышел из комнаты в сопровождении Изабеллы. Она, улыбаясь, смотрела на него и все что-то говорила, напоминая сойку, чирикающую рядом с ястребом.

— Что нашло на нашего Дуэйна? — усмехнулась Нанетт. — Тристан, не кажется ли тебе, что наш мальчик влюбился?

Тристан пожал плечами и протянул Рослин очищенный апельсин. Как говорят арабы, красивая женщина — что западня, и даже самые осторожные мужчины неизбежно в нее попадают.

Глава шестая

Рослин была готова себе признаться, что поездка в Эль-Кадию, город в пустыне, казалась ей очень интересной.

Ей хотелось пройти по магазинам. Говорили, что в это время года в некоторых частях озера Темсина можно увидеть фламинго.

Был вечер пятницы. В Дар-Эрль-Амру на ужин и поиграть в карты съехались друзья Нанетт. После ужина Рослин уединилась в гаремной башне. Ее амнезия была предметом разговора за ужином, это вызвало у нее подавленное состояние.

Для людей посторонних было, возможно, чем-то интригующим встретить человека, лишенного всякой памяти о себе. Для Рослин же это по-прежнему было пугающим — часть ее разума была как будто затянута густым туманом, который никак не хотел рассеиваться. Иногда ей казалось, что она улавливает призрачные очертания, но, прежде чем она могла разглядеть их, чтобы узнать, они исчезали безвозвратно.

Это сводило ее с ума, доводило почти до слез, потому что она знала, стоит ей четко вспомнить хотя бы что-то, туман рассеется, и она снова станет самой собой, перестав быть по выражению Дуэйна потерявшейся девочкой.

Она беспокойно ходила по крыше. Дымчатый шифон платья создавал иллюзию вуали, которую когда-то носили девушки, жившие в башне. На небе был виден молодой серебристый месяц, символ Востока, а у него на хвосте как будто повисли несколько звезд. Ночь была теплая, верхушки пальм застыли неподвижно.

Пространство, огромное пространство, думала Рослин, вглядываясь в пустыню, которая навевала покой и приводила в состояние забытья, но в отличие от амнезии, это не причиняло боли. Пустыня скрывала в себе множество тайн, там появлялись и исчезали лунные тени и самые разнообразные звуки.

Неожиданно она замерла, услышав призрачные звуки романса «Плачет душа», исполняемого на гитаре.

Музыка прекратилась. Повернувшись, она увидела рядом у парапета Тристана с гитарой, висевшей у него на плече. С темными волосами, высокий, благородный, он был похож на средневекового бретонского трубадура, от которых и вели свой род Жерары. Он был без вечернего пиджака, а поверх белой рубашки на нем был надет кожаный жилет. Она мягко улыбнулась, подумав, как не похож он был на своего кузена: спокойный, но в то же время и веселый, с темными, как черника, глазами.

— Мне понравился этот романс. Он был созвучен моему настроению.

— Твоя душа плачет, Рослин? — Он стоял рядом, свет луны отражался в его темных волосах. — Естественно. Как же может быть иначе в твоем случае? Любовь не умирает со смертью любимого человека, и я понял, что наш разговор за ужином тебя немало огорчил.

— Я чувствую себя такой потерянной, Тристан, — призналась Рослин. — Иногда я в панике цепляюсь за воспоминания вчерашнего дня, чтобы хоть как-то быть уверенной в дне завтрашнем. Понимаешь?

— Конечно, — кивнул он в ответ. — Но оттого, что ты будешь расстраиваться, лучше не будет. В твоей памяти оставили неизгладимый след люди, события, места — и все в прошлом. Очертания их размыты, и тебя это волнует, но не переживай, они в тебе, и однажды, совсем неожиданно они оживут, и ты вспомнишь, где ты была и куда идешь.

— Ты всегда утешаешь и подбадриваешь меня, — со вздохом, как маленький ребенок, тихо сказала Рослин. — Поиграй немного, пожалуйста, прошу тебя.

— Не знаю, стоит ли. Он пристально вглядывался в ее лицо: бледное, треугольной формы, и ни страшненькое, и ни хорошенькое, но лукавое. — Гитара — инструмент ностальгического характера, а я не хочу, чтобы ты легла спать в грустном настроении. Рано утром мы отправимся в ЭльКадию. Ты ждешь этой поездки, Рослин?

— Очень, — ответила она. — Не думаю, что когда-нибудь в жизни я бывала на восточных базарах.

— Базары очаровательны, огромное количество изделий ремесленников и народных умельцев. Я угощу тебя кофе-мокко, мы поднимемся на вершину минарета.

— Как интересно! — взволнованно произнесла Рослин, уже предвкушавшая поездку. — А как ты думаешь, твой кузен не против того, чтобы я поехала?

— Почему ты так говоришь?

— Он… я ему не нравлюсь. — Она касалась пальцами шершавой стены, где огромные зеленые светлячки сияли в лунном свете, как драгоценные изумруды. — Он считает, что я обманщица и притворяюсь.

— Ты? Притворяешься? — Тристан улыбнулся и нежно дотронулся до ее щеки. — Да ты даже не знаешь, как начать такой обман, не говоря уже о том, как его постоянно поддерживать. Нет, Дуэйн жесткий, и людей чувствительных он всегда будет задевать своей грубоватостью. Ты узнаешь его получше и поймешь, что он совсем не плохой парень. Он как необработанный алмаз пустыни.