Под воровскими звездами - [2]

Но Марина про него ничего не знала – где он, с кем, почему. Не знала и знать не хотела, да и он старался вычеркнуть ее из памяти. Надо сказать, ему это удалось. А сейчас вот вдруг вспомнил про нее.

В жизни можно обойтись без конфет или пирожного: сладкое и фигуру портит, и для здоровья вредно. А так иногда хочется! Вот и с сексом. Ника следила за своей репутацией так же строго, как и за фигурой. Да и нельзя ей было изменять Егору. Он человек влиятельный, и есть у него в Москве люди, которые могли проследить. Но иногда как захочется – спасу нет. Не столько мужика хочется, сколько оторваться, кувыркнуться в самую гущу порока, схлебнуть с самого дна. А мужик – только средство заполнить себя пороком и опуститься на то самое дно. Опуститься, измазаться, а потом снова наверх – отмыться, очистить память и продолжать жить нормальной человеческой жизнью. Не совсем уж она пропащая, если нет желания жить в грязи.

К Егору она ездила, несколько раз была с ним на длительном свидании, но это не то. С ним не оторвешься. Если передок взбесится под ним, значит, ей хочется и с другим. Логика у мужиков непробивамая. Что у мужиков, что у воров.

– Слушай, ты такая клевая! – Синеглазый, брутальной внешности блондин с потрясной фигурой провел рукой по ее телу, прикрытому прозрачным пеньюаром.

Ника гордилась своей фигурой даже больше, чем статусом бизнес-леди. Дела у нее идут отлично – три супермаркета в Москве, четвертый раскручивается – такой вот она взрастила урожай на ошибках бурной молодости.

– Может, косячок взорвем? – спросил Эдик.

– Не сейчас… Вечером зайдешь, – широко зевнув, ответила она.

Парень яркий, эффектный, настоящая зажигательная бомба. Хорош он в постели, но Ника с ним больше не хочет, он для нее – одноразовый, использовала – и в утиль.

Он взял ее за плечо, потянул на себя и перевернул на спину. Ника недовольно глянула на него. Что за вольности?

– А ты будешь вечером? – спросил Эдик.

– Буду, – не моргнув глазом, соврала она.

– Уверена?

– Это что, допрос?

– Не будет тебя сегодня вечером, уедешь ты в свою Москву. Самолет, поезд?

– Космолет.

Ника поднялась с кровати, взяла с трюмо сумочку и отправилась в ванную. Не было у нее желания выслушивать всякий вздор. Но еще больше не хотелось, чтобы этот доморощенный мачо шарил в ее сумочке, пока она принимает душ. Мутный он какой-то… И кто ему сказал, что она приехала из Москвы? Может, уже заглянул в паспорт?

– Когда я выйду, тебя уже не должно здесь быть, – сухо бросила Ника, открывая дверь в ванную комнату.

В шестнадцать часов она должна быть в аэропорту, машина уже заказана.

Контрастный душ освежил ее, горячий – расслабил, холодный – взбодрил. Вытираться она не стала, надела банный халат на мокрое тело и вышла из ванной как новенькая. Но настроение тут же упало при виде Эдика. Он был уже одет, но уходить, судя по всему, не собирался. Парень развалился в кресле, нога на ногу, на столе бутылка, в руке стакан с виски.

– Я же сказала! Пошел вон!

– Ты ведешь себя как самая настоящая стерва! – снисходительно ухмыльнулся Эдик. – Да ты и есть стерва! Но хочешь быть хорошей перед мужем…

– Нет у меня мужа! Я сама по себе! – угрожающе сверкнула взглядом Ника.

Но, судя по всему, не произвела должного впечатления на проходимца. А как еще назвать человека, который задумал грязную пакость?

– А почему в Питер приехала? Оторваться вдали от дома?

– Я не собираюсь перед тобой оправдываться.

– От кого ты прячешься?

Ника молча прошла в спальню, оделась, накрасилась на скорую руку, вышла, небрежно бросила на пол саквояж от «Армани». Все, она готова покинуть номер, и плевать, остается Эдик или нет.

– Уезжаешь? – ехидно усмехнулся он. – Может, присядешь на дорожку? Кино посмотрим. – И взял со столика пульт, включил телевизор.

Ника разозлилась, увидев на экране сцены их собственного извращенного секса.

– Ты идиот? – резко спросила она.

– Я думал, ты спросишь, сколько это будет стоить.

– Не бойся, тебя не убьют.

– Меня?

– У меня в сети пять борделей, два десятка массажных салонов, я сама принимаю клиентов. И это знает весь город, в котором я жила.

– Возвышенск или Москва?

Ника презрительно скривила губы, все-таки это «чмо» заглядывало в ее паспорт.

– Езжай в Возвышенск, спроси, кто я такая. Только не задерживайся, а то вдруг я разозлюсь.

– Тогда что?

– Ты когда-нибудь видел, как людей закапывают заживо? А я видела. Закопают, а потом смотрят, как земля шевелится. Даже крики слышны. Хочешь попробовать?

– Напугала! – Эдик попробовал изобразить глумливую насмешку, но вышла какая-то жалкая гримаса. Смогла Ника переиграть его – страшно ему стало.

– А еще можно крысу в ведро бросить, а тебя на это ведро посадить. Угадай, через какое место крыса выползать будет?

– И кто меня посадит? – нервно хихикнул он.

– И посадят, и крыса будет. Мой тебе совет, засунь подальше свою запись.

Ника взяла сумку и победным маршем, слегка поигрывая бедрами, покинула номер. Раз так вышло, она отменит одно такси, закажет другое, а в аэропорту купит билет на более ранний рейс. Если с билетом не повезет, она уж как-нибудь перетопчется пару часов. Все что угодно, лишь бы не видеть это ничтожество с его жалкими увертками…