Под вопросом - [43]

– Что ты тут делаешь? – Думаю о доме, о королевах красоты, обо всем, чем я не являюсь.

– Ты не можешь пойти домой одна. – Он зачесывает пальцами волосы, оставляя торчащие в разные стороны прядки. – Люди вытворяют сумасшедшие вещи на Хэллоуин.

– Я вполне уверена, что все эти люди в твоем доме.

Он быстро улыбается.

– Может быть. Все равно. Пошли.

Хоть это всего лишь тридцатиминутная прогулка, и когда он вернется на вечеринку у него будет много времени, чтобы повеселиться, я чувствую себя обязанной сказать ему пойти домой:

– В этом нет нужды.

– Все равно позволь мне сделать это. – Его руки засунуты в карманы, и я осознаю, что он, должно быть, мерзнет в этом костюме. Черт, я в своем-то замерзла, а о спандексе я вообще молчу.

Квартал мы идем в тишине.

– Как обстоят дела с твоей работой по французскому? – наконец спрашивает он.

– Довольно хорошо. – Я удивлена, что он помнит мои предметы. – Последние пару недель были адом, но, думаю, я в первых рядах. Что насчет тебя? Как экзамены?

– Я доволен биологией и историей искусства, но экономика задала мне жару.

– Два из трех, неплохо же?

Он ухмыляется и пинает кусочек разбившейся тыквы.

– Два из трех – это шестьдесят шесть процентов. Совсем не здорово.

– Кто сказал, что ты не хорош с числами.

– Эй, – внезапно говорит он. – Прости.

Я смотрю на него.

– За что?

– За испорченный вечер. Если ты уходишь из-за Макса или еще чего-то, я не хотел…

Я отмахиваюсь.

– Не волнуйся об этом. Может, сегодняшний вечер просто не был предназначен для этого.

– Это была твоя единственная ночь, чтобы выпустить пар.

– Будут и другие ночи. Например, между Рождеством и Новым годом, или на весенних каникулах…

Он смеется над наводящими тоску сроками.

– Ты не думаешь, что пожалеешь об этом?

Мы минуем тихий квартал, специализированный парк для собак, грунтовые беговые дорожки и голые деревья, окружающие лужайки.

– О том, что меня не исключили?

– О том, что упускаешь то, чего хочешь, изо всех сил стараясь быть хорошей.

– Я хорошая.

– Я знаю.

– Ну, а что насчет тебя? – парирую я.

– А что насчет меня?

– Я видела туалет в здании Союза Студентов пару недель назад. В твоем «списке» не прибавилось новых имен.

Он медлит с ответом. Я ожидаю, что он скажет что-то дерзкое, что-то вроде того, что он еще не обновлял его, но он удивляет меня, когда говорит:

– Я устал от этого.

– От чего? Быть популярным?

– Быть мудаком.

Второй сюрприз за несколько секунд.

– Ты...

– Слушай, Нора. – Он останавливается на углу, высокие деревья загораживает уличные фонари и дома, так что мы окутаны темнотой, только слабые проблески света пробиваются к нам. Я останавливаюсь спиной к деревьям, и когда он шагает ко мне, чувствую холод коры через пальто и джинсы. – Я просто сделаю это, – говорит он, поднимая руку и опираясь ею о дерево возле моей головы. – И если ты не хочешь, скажи «нет».

Он так близко. Наклоняет голову, его рот оказывается всего в паре дюймов от моего, и хотя прежде мы находились с ним в непосредственной близости, такое впервые, и в его взгляде никогда не было какого-либо намерения. По крайней мере, это единственный раз, когда он показал его. Он опускает голову еще на дюйм, затем еще, пока не останавливается в миллиметрах от моих губ, предоставляя мне возможность оттолкнуть его, убежать, не совершать чего-то глупого.

Но мои руки остаются сжатыми в кулаки в рукавах моего пальто, ступни примерзли к мягкой траве, а голова поднята в его сторону. Ожидая того, чего – и я наконец готова это признать – хочу.

Вижу, как его глаза медленно закрываются, а затем рот слегка касается моего. Я никогда не позволяла себе задумываться о том, как целуется Кросби Лукас, но если бы думала, то решила бы, что он будет жестким или агрессивным, распускать руки и бесстыдно тереться бедрами. Но все совсем по-другому. Рука на дереве, и там и остается, в то время как другая находит изгиб моей талии и опускается на него поверх пальто. Чувствую холод его носа, когда он задевает мой, контрастное тепло его губ, и, хотя в настоящий момент шок и трепет занимают ведущее место в моих чувствах, я начинаю испытывать и другие, весьма неожиданные вещи.

Еле заметно вздыхаю, и Кросби, пользуясь возможностью, проскальзывает своим языком мне в рот, осторожно находя мой. Мои пальцы разжимаются ровно настолько, чтобы сжать его куртку, это действие становится разрешающим сигналом, и он шагает еще ближе ко мне, так что теперь я зажата между ним и деревом. Рука на моем боку скользит вверх, чтобы зарыться в мой глупый парик, и когда он пытается оттянуть мою голову назад, тот снимается.

– Что за… – бормочет он и хмурится, глядя на космы в руке.

По правде, сейчас не время смеяться, но именно это я и делаю, лбом утыкаясь в плечо и сотрясаясь всем телом от силы смеха. Я надеялась на что-то новенькое сегодня, но в этом списке ни в коем разе не было Кросби Лукаса.

– Я забыл, – объясняет он. – Извини.

Я смеюсь сильнее.

– Нора.

Чувствую его пальцы под своим подбородком, когда он поднимает мое лицо обратно к своему, и даже в темноте вижу напряжение в его глазах, серьезность, и перестаю смеяться, тогда он снова меня целует, но в этот раз немного интенсивней, немного уверенней. Он не ждет, что я приму его предложение остановиться, да и не должен. Встаю на цыпочки и целую его в ответ, встречаясь зубами, языками, губами, ощущая его хриплое дыхание, слыша голодные звуки, которые он издает, когда наматывает на пальцы мои настоящие волосы, и...