Под вопросом - [14]

Мою голову, пальцами распутывая колтуны с помощью кондиционера, затем умываюсь, желая, чтобы горячая вода смыла мое плохое настроение. Меня вообще не должно волновать, считает ли Келлан Марселу горячей – каждый так думает. Черт, даже я так думаю. Это просто… больно. Переживу.

Через какое-то время я вылезаю и вытираюсь, провожу рукой по запотевшему зеркалу и смотрю на себя, когда чищу зубы. Наношу увлажняющий лосьон, затем затягиваю потуже пояс на халате и бросаюсь обратно в комнату, в то время как парни продолжают играть в свою игру.

Обычно я принимаю душ по утрам, так что, как правило, у меня не бывает нежелательных зрителей моего выхода из ванной. Сегодня, однако, клянусь, я чувствовала горячий пристальный взгляд на своих голых ногах, прослеживающий мой путь обратно в комнату.

Закрыв за собой дверь, чувствую странную беззащитность, и, полагаю, так и есть. Кто на самом деле захочет, чтобы Келлан МакВи – или Кросби Лукас – увидел их выходящими из душа с мокрыми волосами, без макияжа и в старом потрепанном халате с рисунком в виде разноцветных сов? Затем смеюсь. До сих пор я хандрила, что Келлан не замечает меня, а теперь вдруг забеспокоилась, что это произойдет.

Я меняю халат на шорты и толстовку, затем сажусь на коврик для йоги, который еще одну ночь послужит мне кроватью. У меня завтра две пары, и обе утром, так что я буду поблизости, когда днем привезут кровать и стол.

Убиваю пару часов за ноутбуком, и в конце концов звуки взрывов, доносящиеся через стену, становятся фоновым шумом. И только когда они прекращаются сразу после полуночи, я вспоминаю о них.

Я зеваю в изгиб локтя и закрываю компьютер, затем ложусь и стараюсь устроиться поудобней, что является не самым легким делом, учитывая, что коврик лишь четверть дюйма толщиной. И только мои глаза закрываются, раздается тихий стук в дверь. Я сажусь, включаю настольную лампу – в данный момент напольную лампу – и откидываю одеяло в сторону. Я ожидаю, что там Келлан, но, открыв дверь, вижу Кросби.

– Хэй, – шепчет он, внимательно разглядывая мои все еще влажные волосы, разметавшиеся по плечам.

– Что случилось?

– Можешь уделить мне секунду?

– Эм, да. – Я отчасти ожидала, что он попросит меня тайком записать его на вечер живого микрофона.

Он кивает на комнату за моим плечом:

– Там?

Я сомневаюсь:

– За...

– Расслабься. – Он кривится: – Келлан не станет распространять слухи о тебе.

– Это не то, что я… – я шумно выдыхаю. – Ладно. Входи.

Я отступаю на шаг, и он заходит, закрывая за собой дверь. Выражение его лица в равной степени шокированное и изумлённое, когда он разглядывает мою скудную обстановку: шкаф наполовину заполнен, вся одежда, что у меня есть, либо висит внутри или по-прежнему сложена в открытой спортивной сумке на полу, потому как у меня нет комода. Ноутбук лежит на одном из перевернутых ящиков для молока, другой – все еще заполнен книгами, а коврик для йоги раскатан в углу, скомканное одеяло и подушка брошены у стены.

– Что за хрень? – шепчет он.

– Мебель прибудет завтра. – Сконфуженно почесываю локоть. – Я жила в резиденции, помнишь? Мне не нужен был стол.

– Или кровать.

Я скрещиваю руки:

– Чем могу тебе помочь?

– Отличный рисунок.

Я оборачиваюсь через плечо и прослеживаю за его взглядом на лист бумаги в рамке с надписью: «Стив Холт!», выполненной лучшим почерком Марселы. Это персонаж из «Замедленного развития», и никто не знает, что это значит. Ей потребовалось, наверно, минут пять, чтобы сделать это, но я люблю его.

– Спасибо. Итак?..

Он становится серьезным.

– Верно. Так. Не знаю, в курсе ли ты, но в пятницу Келлану исполняется двадцать один, и мы хотим устроить для него вечеринку.

– Ах-ха. – После бесчисленных референций в духе «ты легко забываема», я даже мысли не допускаю, что меня пригласят, даже если я – как и каждый на кампусе – знаю о дне рождения Келлана МакВи. Не то чтобы я в принципе могла туда пойти, раз уж я теперь встала на путь праведности.

– Но… – Он смотрит на меня из-под ресниц, видимо, стараясь быть милым, и лишь отчасти достигает успеха. – В нашей компании не все совершеннолетние, так что мы не можем пойти в бар… или стрип-клуб.

Чувствую, как мой глаз подергивается.

– Ах-ха...

– И раз в сентябре в Бернеме полиция довольно серьезно патрулирует Ферму Братств, мы надеялись, что сможем устроить вечеринку здесь.

– Здесь? В квартире?

– Да, – быстро говорит он. – Это был бы один-единственный раз, обещаю.

– Ты хочешь притащить сюда, в мою квартиру, кучу пьяных парней из братства и стриптизерш? Туда, куда я переехала в полной уверенности, что она только для занятых учебой домоседов?

Он старается не рассмеяться:

– Да.

– Нет, Кросби. Выметайся.

– Это будет только один раз, Нора. Клянусь. Я никогда не попрошу тебя об этом снова.

– Перестань на меня так смотреть. Это не сработает. – Думаю о том, как неловко мне было пробегать мимо Кросби и Келлана по пути из ванны, и что бы я делала с кучей пьяных парней и стриптизерш? Затаилась в комнате и не писала всю ночь?

– В чем проблема? – спрашивает он. – Прости, мы не можем пригласить тебя, вечеринка лишь для парней, если только ты не будешь там для стриптиза.