Под волнами Иссык-Куля - [17]

«Возле Тюпского городища, около селения Уйтал, имеются тюркские могильники с каменными балбалами (истуканами). По аналогии с алтайскими памятниками, можно предполагать, что эти изваяния изображали самих похороненных. Мужские изображения, обнаруженные около Уйтала, имеют ряд деталей, позволяющих восстановить образ кочевника-воина (тюрка). Голова его была выбрита, как сообщает еще Сюань Цзан, видна лишь часть волос на темени. (Селиванов говорит еще о том, что видел мужские изображения с усами.) Иногда голова бывает покрыта шлемом с поперечным валиком, который предохранял от удара меча. В ушах мужчин видны серьги в виде колпачка. Одеты воины были в короткий кафтан, подпоясанный в талии, причем на поясе висел меч, короткий кинжал, иногда точильный брусок и футляр для пиалы. Статуи женщин отличались тем, что на них обозначалась грудь, а в одном случае удалось наблюдать несколько заплетенных волос»[9].

Ознакомившись предварительно с некоторыми материалами, касающимися археологии Иссык-Кульской котловины, я, конечно, вообразил, что нечто особенное и сенсационное удастся найти, несомненно, и мне, и после моей находки все станет ясно. Представлялось это примерно следующим образом…

Я надеваю акваланг, беру в рот загубник, делаю два-три пробных вдоха и погружаюсь в бирюзовые студеные воды загадочного озера. «Продуваю» уши и устремляюсь глубже; десять, пятнадцать метров… Бирюзовый цвет воды постепенно сгущается, становится синим, видимость снижается. Но вот где-то справа от меня возникает неясный темный силуэт. Энергично работаю ластами, подплываю ближе и уже угадываю контуры минарета. Еще десяток метров в глубину, и я у цели… Круглая башня минарета опоясана кружевным восточным орнаментом, в который вплетается вязь арабских букв — изречение из Корана. Неподалеку можно различить развалины мечети. Подплываю к ним. У самой стены, полузанесенной песком и илом, на глубине около пятидесяти метров, тускло сверкает какой-то предмет. Выхватываю нож, лихорадочно копаю: запас воздуха в акваланге на исходе. Предмет оказывается довольно большим серебряным сосудом удивительно замысловатой формы. В это время в акваланге срабатывает указатель минимального давления: сигнал к тому, что следует немедленно подыматься на поверхность. Я хватаю сосуд за горлышко, нечеловеческим усилием вырываю его из вязкого ила и с предельной скоростью устремляюсь вверх. Однако на полдороге воздух кончается. Тяжелый сосуд тянет вниз, я подымаюсь очень медленно на затаенном дыхании. Мучительно непреодолимо хочется вдохнуть свежего воздуха. В голове появляется шум, перед глазами плывут красные и лиловые круги… Но вот поверхность! Товарищи втаскивают меня в лодку, и тут я теряю сознание. Когда я прихожу в себя, оказывается, что лежу на койке, а рядом сидит начальник экспедиции. Он жмет мне руку и говорит: «Поздравляю! В запаянном серебряном сосуде, который вы, рискуя жизнью, подняли со дна озера, хранились замечательные документы — они являются ключом к раскрытию загадки древних поселений Прииссыккулья, очутившихся под водой. Это открытие в корне меняет взгляд на целый ряд исторических процессов, происходивших у среднеазиатских народов в мусульманский период. Благодарю вас от имени отечественной археологии!..»

Неправда ли, здорово?!

Надеяться на столь быстрый и легкий успех в археологии может только человек, не имеющий об этой науке решительно никакого понятия. А я и был именно таким человеком, собираясь в экспедицию. Но когда я проследил историю расшифровки каменных изваяний, историю очень поучительную, дело представилось мне совсем в ином свете. Археология не знает блистательных открытий с налета, без кропотливого длительного труда, она не терпит поспешности. Прошло столетие с четвертью с момента обнаружения каменных изваяний у Тюпа, прежде чем было точно установлено, кого изображают эти изваяния и к какому времени они относятся. Археологические открытия подготовляются десятками, а иногда и сотнями лет. Гениальный и одержимый человек Генрих Шлиман отдал всю свою жизнь, чтобы раскопать гомеровскую Трою. Но всей его жизни и поразительной энергии не хватило для этого, подлинную гомеровскую Трою нашли уже после смерти Шлимана. Десятки лет раскапывали и продолжают раскапывать советские археологи древний Новгород. Более столетия раскапывали западные ученые Помпею и захоронения внутри египетских пирамид.

Чтобы составить точную картину жизни древних народов, археологу необходимо отнять у времени тысячи различных вещественных остатков. Но было бы неверно думать, что труд археологов сводится лишь к обнаружению этих остатков. Только после того, как каждый из них будет изучен тщательнейшим образом, в массе своей они могут уже быть свидетелями — фактами особенных обстоятельств жизни древних людей. При этом любопытно, что вещественные остатки часто являются свидетельством таких обстоятельств жизни, которые сами по себе вещественно не могут быть выражены. На первый взгляд это звучит парадоксально. Чтобы внести ясность, приведем такой пример.

В языческих погребениях — курганах и могильниках— археологи находили два скелета, мужской и женский. При этом на женском скелете нередко обнаруживали следы насильственной смерти. На основании этого было установлено, что у многих языческих народов существовал обычай: если умирал муж, за ним должна была следовать и жена — ее насильственно умерщвляли и хоронили вместе с трупом мужа. Однако несколько позже советскими археологами были найдены погребения, где наряду с мужскими скелетами были обнаружены женские и детские скелеты. Следов насильственной смерти они не носили. Чем же объяснить наличие детских скелетов вместе со скелетами взрослых в одних и тех же погребениях? Ученые пришли к выводу: в отдаленные эпохи свирепствовали страшные эпидемии, нередко они истребляли целые роды и племена. Когда эпидемия распространялась в каком-нибудь роду или племени, люди гибли семьями. Эти семьи и погребали в одном могильнике. Таким образом, вещественные остатки, в данном случае различные скелеты в одних и тех же могильниках, свидетельствуют об особенностях жизни людей отдаленных эпох, которые сами по себе материально не могут быть выражены: в первом случае они рассказывают о жестоком культовом обряде, во втором — о частых эпидемиях, с которыми люди той поры не умели бороться.