Под стягом Святослава - [80]
В одну из ночей Лорикат в третий раз проник в твердыню. Когда Асмид увидел его перед собой, то не поверил глазам своим и в страхе замахал руками:
— Исчезни, о шайтан!
В этот момент он не был похож на могучего властелина.
— Я не черт, царь Итиля, — засмеялся Лорикат. — Я ходил вызнать секреты россов и вернулся, чтобы спасти тебя. Пошли, пока не поздно. Неподалеку ждет челн. Мне известно тайное слово для дозора, мы можем теперь пройти всюду. Готов ли ты?
— О-о! Я знал, что аллах не оставит меня в беде! — воскликнул, ликуя, Асмид. — Пошли скорее! Пошли!
Но дорогу им вдруг заступил Амурат-хан:
— Ты не уйдешь отсюда, о могучий!
— Что-о?! — опешил каган. — Что ты сказал?
— Ты вместе с нами будешь защищать Саркел или вместе с нами уйдешь из него. Мы тоже хотим жить и дышать вольным воздухом пастбищ. Ты не уйдешь отсюда, Асмид-эльтебер! — Впервые Амурат-хан не назвал даже простого титула кагана-беки.
Асмид широко распахнул глаза от столь неслыханной наглости, потом приосанился, весело оглядел хмурых, закопченных ханов:
— Вы видели, а?! Вы слышали?! Ха-ха-ха-ха! Эй, Ровдух-богатур! Я назначаю тебя беком Саркела и наместником Таврии! А теперь… накажи его за дерзость! — Каган-беки Асмид указал на Амурат-хана.
Начальник кагановой стражи со свистом вырвал из узорчатых ножен кривой дамасский меч, и широкое лезвие его кроваво сверкнуло в сполохе близкого пожара…
Первой, взметнув высоко в воздух груды искр и углей, рухнула восточная башня. Влажный дым заполнил детинец. Огонь, заваленный горой битого кирпича, сразу потух. Только клубы пара некоторое время висели над крепостью.
— Еще чуть, и весь угол завалится, а за ним и стены падут! — весело сообщил воеводам Святослав. — Свенельд, лупи по ним что есть мочи!.. И-эх! А вы не верили, — упрекнул он соратников.
— К утру твердь откроется и замест стен супротив мечей русских встанут груди козарские, голуба моя, — сказал воевода Радислав. — Быть сече кровавой! Так я мыслю.
— Верно мыслишь, голуба! — рассмеялся князь. — Ишь ты, голу-уба. Меня ворог пардусом кличет, а ты: «Голу-уба»!
— Дак то присказка, — смутился Радислав.
— Ты присказку свою Ядрею сказывай. Он-то голуба настоящая. Норовил хакан-бека добром взять, с обману. Не-ет, сего стервятника смрадного только огнем да железом пронять можно, остальное он не приемлет… А где Рубач? A-а, ты тут! Гляди, раззява, что огонь-то творит. А ты говори-ил…
— А я че? Я ничево!
— «Ничево-о»! Дурость свою исправить надобно. — Святослав остро глянул в глаза тысяцкому. — С зарей поведешь в сечу передовую дружину. Делай что хоть, а хакан-бека мне живым достань! Раз упустил, чтоб во второй раз не смазался. Не то гляди у меня: голову потеряешь!
— Да я… — опешил от счастья опальный начальник тысячи. — Да я его-о… голыми руками.
— Ну-ну, не бахвалься. Готовь дружину, и как только угол завалится и огонь погаснет, сразу вперед!
Рубач ринулся к челноку и в усердии своем едва не ухнул в воду.
— Ишь ты, ако заяц поскакал, — показал на него Святослав. — Только что передние ноги за задними не поспевают! Вояка… голыми руками…
К утру, как и предсказывал Радислав, рухнула сначала почти вся юго-восточная стена, а затем — часть северо-восточной. Руссам открылись две могучие башни-донжона и высокий песчаный вал, насыпанный хазарами за эти огненные дни и ночи.
Вся вершина насыпи была черна от массы людей. Собирались они сражаться или нет, понять было невозможно из-за дальности. Хотя блеск клинков над головами хазар вроде бы говорил за сечу…
Огонь еще пылал кое-где, но ладьи Рубача уже пошли вперед. Святослав приказал своему кормчему следовать за ними.
— А ведь козары не хотят рубиться, — заметил князь. — Что они там вопят? — указал он рукой на вал.
— Похоже, амана[98] просят, — заметил Остромир.
— Нажмите, братие! — крикнул Святослав гребцам, и ладья его полетела стрелой.
К развалинам стены князь успел вместе с Рубачем. Отсюда было видно, как хазары бросают мечи, копья, щиты, луки. И уже не разноголосо кричал враг:
— Ама-ан, ама-ан! Ур-рус, аман! Мы сдаемся, о-о-о каган Святосляб! Ур-рус карош! Ама-ан!
И к основанию насыпи градом падали мечи, копья, луки, колчаны со стрелами, пращи, метательные пики-сулицы, секиры, катились круглые щиты…
И только одно копье не упало и не опустилось. Оно стояло высоко и победно, а на острие его красовалась срубленная голова.
— Кто это? — указал князь на страшный знак сдачи Саркела.
— Далеко, не видать! — отозвался Остромир.
Святослав спрыгнул на камни и пошел к валу. Дружинники во главе со Святичем, Остромиром и Рубачем обогнали князя, прикрыли собой. Хазары, увидев идущих к ним победителей, пали на колени. Только человек с копьем стоял прямо и гордо…
А кочевники все просили пощады. Святослав подошел к основанию вала и поманил человека с копьем. Тот скатился вниз.
— Кто ты? — спросил его князь по-хазарски. — И кто это? — Святослав кивнул вверх.
— Я Ровдух-беки! А это, — хазарин гордо подбоченился, — это голова твоего ярого врага Амурат-хана. Я наказал его за непочтение к тебе, о-о великий каган Урусии!
Святослав бешено глянул прямо в глаза сразу оробевшего Ровдуха, сказал весомо и жестко:
Станислав Пономарев вошел в литературу стремительно, буквально в течение пяти-шести лет издав в Самаре и Москве несколько исторических романов и повестей. Сфера его писательских интересов — художественное осмысление Киевской Руси. Роман "Гроза над Русью", посвященный драматическим событиям борьбы киевского князя Святослава Игоревича с Хазарским каганатом, издавался в Самарском книжном издательстве пробным тиражом и разошелся с книжных прилавков в считанные часы. Новое издание предпринимается с целью удовлетворить спрос любителей древней российской истории на книги тольяттинского писателя.
Настоящая книга — вторая часть трилогии, посвященной истории Киевской Руси. Впервые роман был опубликован Куйбышевским книжным издательством в 1989 году, а уже через год стал библиографической редкостью. Первая часть трилогии дважды выходила в свет, второй раз — значительным тиражом.События романа «Стрелы Перуна» также относятся ко времени правления великого князя Киевского Святослава Игоревича — середине 60-х годов X века. Автор в художественной форме динамично раскрывает сложную картину роста и становления единого Русского государства, его дипломатии и военных столкновений с могущественным Хазарским каганатом, непростых взаимоотношений с Византией и Волжско-Камской Булгарией.
Исторический роман "Быль о полях бранных" освещает малоизвестные для широкого читателя события в Золотой Орде и Московской Руси перед Куликовской битвой. Ей предшествовали два крупных сражения между русами и татаро-монголами: в 1377 году, когда на реке Пьяне погибло большое русское войско; и в 1378 году - на реке Воже, где пала орда темника Бегича. Об этих и других событиях рассказывает книга. Роман динамичен, увлекателен, по-новому повествует о событиях в истории русского государства во времена Великого Князя Московского и Владимирского, нареченного позднее Донским.Впервые исторический роман "Быль о полях бранных" увидел свет в 1991 году (изд.
... Это достаточно типичное изображение жизни русской армии в целом и гвардейской кавалерии в частности накануне и после Февральской революции. ...... Мемуары Д. Де Витта могут служить прекрасным материалом для изучения мировоззрения кадрового российского офицерства в начале XX столетия. ...
Роман «Дом Черновых» охватывает период в четверть века, с 90-х годов XIX века и заканчивается Великой Октябрьской социалистической революцией и первыми годами жизни Советской России. Его действие развивается в Поволжье, Петербурге, Киеве, Крыму, за границей. Роман охватывает события, связанные с 1905 годом, с войной 1914 года, Октябрьской революцией и гражданской войной. Автор рассказывает о жизни различных классов и групп, об их отношении к историческим событиям. Большая социальная тема, размах событий и огромный материал определили и жанровую форму — Скиталец обратился к большой «всеобъемлющей» жанровой форме, к роману.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В романе Амирана и Валентины Перельман продолжается развитие идей таких шедевров классики как «Божественная комедия» Данте, «Фауст» Гете, «Мастер и Маргарита» Булгакова.Первая книга трилогии «На переломе» – это оригинальная попытка осмысления влияния перемен эпохи крушения Советского Союза на картину миру главных героев.Каждый роман трилогии посвящен своему отрезку времени: цивилизационному излому в результате бума XX века, осмыслению новых реалий XXI века, попытке прогноза развития человечества за горизонтом современности.Роман написан легким ироничным языком.
Великий киевский князь Святослав был сыном Игоря Рюриковича и варяжской дочери Ольги. За свою недолгую жизнь Святослав совершил столько деяний, что историк Н.М. Карамзин назвал его "Александром Македонским нашей древней истории". Удачливый полководец, хитрый дипломат, честолюбивый правитель, Святослав снискал у своих врагов ненависть и восхищение, создав впервые в истории могучее Русское государство, с которым вынуждена была считаться вся Европа и даже Второй Рим - Византия.
Книга Елены Семёновой «Честь – никому» – художественно-документальный роман-эпопея в трёх томах, повествование о Белом движении, о судьбах русских людей в страшные годы гражданской войны. Автор вводит читателя во все узловые события гражданской войны: Кубанский Ледяной поход, бои Каппеля за Поволжье, взятие и оставление генералом Врангелем Царицына, деятельность адмирала Колчака в Сибири, поход на Москву, Великий Сибирский Ледяной поход, эвакуация Новороссийска, бои Русской армии в Крыму и её Исход… Роман раскрывает противоречия, препятствовавшие успеху Белой борьбы, показывает внутренние причины поражения антибольшевистских сил.