Под солнцем тропиков. День Ромэна - [73]

В другом месте минут двадцать пять ушло на горячую дискуссию с предбумтреста. Управление нуждалось в бумаге, но не имело достаточно средств для этого. Его устраивала большая скидка и годовая рассрочка платежа: дело, почти неосуществимое в условиях общей зависимости от оборотных средств. Единственный человек, способный что-либо сделать здесь, был Ромэн, и он за аргументами в карман не лазил: они у него сидели в голове, приведенные в стройный порядок, еще со времени утреннего завтрака. Спокойно и тяжело долбил ими мокрого от потения предбума и получил ордер на 80 пудов бумаги.

В третьем месте огромное количество времени увязло в «оросительной системе местечка Кара-су». Строго послушный наказу пославшего его, Ромэн и здесь добился своего: поддержка в оборудовании системы была обещана.

— Только вы не думайте, — крикнул ему вслед взлохмаченный от аргументов старший инженер, — это будет не так-то много!..

Ромэн остановился, пожевал губами. И медленно вернулся.

— Вы говорите: немного. А сколько же, примерно? Нам нужно 2.000 червонных рублей…

— Ой, что вы!.. — шарахнулся инженер. — Самое большее мы можем дать 500 рублей, и то…

— Н-да-а, это действительно немного! — Ромэн вернулся, сел, поднял взор, и инженер с отчаянием убедился в холодной решимости просителя продолжать аргументацию.

Помирились на 1.500. Это была как раз та сумма, в которой нуждалось управление. Ромэн немного запросил, зная скверную привычку человеческую — всегда оспаривать первую цифру.

Совсем разлохмаченный инженер проводил посетителя до дверей и долго смотрел за ним в окно, ероша волосы.

Улица проглотила Ромэна переулочком, инженер, качая головой, сел за прерванную работу.

— Опять с опозданием! — укоризненно заметили в управлении. На говорившего Ромэн поднял черные с поволокой хронической усталости глаза, но объясняться не хотелось.

На столе Ромэна лежала груда бумаг. Кто-то сердито перерыл ее, вспахал. Регистраторов и машинисток сократили, предстояло самому груду разнять на пласты, самому написать ответ в десятки мест, снести на подпись, сдать рассыльному, проставить исходящие номера на оригиналах и на копиях, копии подшить к делу… Зарегистрировать почту, доложить о «срочном и важном», поймать нача, получить резолюции и исполнить. Кроме всего, уже сидели, тоскливо маяча и порываясь то и дело встать, два лектора. Нужно было удостоверить их работу, провести через входящий журнал, переговорить с казначеем о дне оплаты, отметить в лекционном деле проделанную работу, дать некоторые указания и изменить план лекций.

Лекторы хорошо знали Ромэна, знали, что пока он не покончит с бумажным морем, им надеяться на аудиенцию нечего. И все же оба враз поднялись и враз заговорили. Ромэн посадил их на место одним взглядом.

Входящий журнал. №. Краткое содержание бумаги. Резолюция. Отметка исполнения. Ответ. Исходящий №. Копия. Росла горка исполненных. Работая, как автомат, Ромэн чутко прислушивался к шагам: «не упустить нача». Вдруг сорвался и поймал у выхода пома. Передал ему под расписку «срочное и важное». Пом пытался отбояриться: «снесите сами, мне некогда», но от Ромэна отделаться трудно, пом это знал и сопротивлялся слабо, — в силу традиций.

Когда между лекторами и лицом Ромэна лег свежий пласт «обработанных» к подписи, Ромэн посмотрел на часы и задумался: стало ясно, что сегодня он не очистит стола. Явилось показание к ночной работе. Снес исполненные номера начу, сдал рассыльному. Принял лекторов.

— Товарищ Ромэн, — сказал один из них, теребя затасканную фуражку, — вот когда я соглашался читать, вы обещали четыре рубля за лекционный час, а сейчас даете только три. Как же так?..

— Ничего не могу сказать, — отвечал Ромэн, стараясь глядеть твердо. — Не от меня зависит, сами знаете… Распоряжение… Недостаток средств… Экономия, экономия во всем…

— Согласен, товарищ Ромэн, но не на наших тощих животах…

Ромэн вспомнил, что через пять минут нужно быть в горкоме, но лектор в самом деле был тощ и жалок.

— Товарищ Ромэн, — продолжал тот вяло и неотвязно, как отравленная муха, — вы должны войти в мое положение. Я бы не просил, сами знаете: пять человек детишек, жена, мать-старуха. Экономия, о которой вы говорите… Эх, да что там! Вот, смотрите… — лектор стал загибать худые нервные пальцы, откладывая на них что-то.

Ромэн следил за ним строго-внимательно, но думал о постороннем.

— Я, товарищ Ромэн, наверное не стал бы вам надоедать, — тосковал лектор, — но посудите сами: фунт мяса — шесть миллионов рублей, фунт хлеба — один миллион, фунт картошки…

«Когда он замолчит? Ну, что я могу сделать? — раздражаясь понемногу, но еще владея собой, думал Ромэн и, чтобы подавить злые чувства к несчастному лектору, припоминал дальнейшую программу дня. Сейчас — в горком, к четырем с половиной — на собрание по поводу событий в Германии, в шесть — лекция на курсах, в семь… что такое в семь? — Кажется, политпроверка. А там еще попутно нужно исполнить пять-шесть дел, из них два свои, личные. Нужно забежать в редакцию получить гонорар. Ах, черт, редакция только до четырех. Опоздал, опоздал…»

А лектор тосковал, ломая пальцы: