Под солнцем тропиков. День Ромэна - [4]

Отец поднял ее и посадил в лодочку.

— Покажи мне, — сказал он, — что ты будешь делать.

Точно отвечая скучный урок, девочка заговорила:

— Я, папа, сначала поверну вот этот рычажок, лодка тогда подымется на 10 метров. Потом вот этот, — подымется на 20 метров. Потом потихонечку буду крутить обратно первый и второй, — лодка станет опускаться…

— Важно, — одобрил техник. — Но я тебя все-таки привяжу, чтобы ты случайно не выпала.

— Хорошо, папа.

Она была очень спокойна, когда он застегивал на ней ремни, но у самого техника сильно дрожали руки и прыгали бритые губы.

— Начинай, — сказал он, делая в сторону несколько шагов.

Вера тронула первый рычажок. — Пи-пи-пуу… — проговорил аппаратик под рычажком. Ялик качнулся и как бы нехотя оторвался от земли.

— Так, так, важно, — говорил техник, напряженно следя за подъемом.

— Десять метров, папа, — радостно крикнула девочка и склонилась головой через борт ялика. В то же мгновение ялик перевернулся, и она повисла на ремнях вниз головой.

— Спускайся! Осторожно спускайся! — закричал побледневший техник.

Вера с трудом подтянулась к доске с рычажками, но, должно быть, повернула не тот рычажок: ялик стрелой взвился к небу, потом перевернулся, став в нормальное положение, и с громадной быстротой понесся на юго-восток. Техник завопил:

— Воздушное течение. Она попала в воздушное течение. Ах я, идиот…

Он скакнул через забор, бурей промчался мимо яблони, перескочил следующий забор и скрылся из поля зрения остолбеневшего Петьки.

3. Странный человек-техник теряет голову

Техник, с горя потерявший голову, в день пропажи Верочки пробежал двадцать верст с лишком. Потом одумался и вернулся в город. Отсюда он телеграфировал и телефонировал, рассылал письма, заявления и заметки во все концы страны, во все газеты, преимущественно южной полосы Союза. Просил, молил, заклинал, но… ему мало кто верил, и многие смеялись. Убитый горем, он вернулся в свою осиротевшую баню и просидел в ней запершись 48 часов подряд. В начале третьих суток Петька стукнулся к нему в дверь. Это он делал и раньше часто и безуспешно, но на сей раз, к великому его изумлению, дверь открылась.

— Мальчик, — строго сказал встретивший его техник, — тебя зовут?..

— Петька, — отвечал оробевший Петька, — но я, право, дяденька, ни в чем не виноват…

— Знаю, но ты видел, как улетела моя девочка?

— Видел, — отвечал Петька и боязливо взглянул вверх на склонившееся к нему морщинистое лицо. Техник три дня не брился и зарос колючей щетиной.

— Значит, ты видел, как улетела моя девочка? — снова повторил тот.

— Я уже сказал, — беспокойно отозвался Петька.

— Мне Верочка говорила, — продолжал техник, — что ты будешь сидеть на дереве… Не удивляйся, — добавил он, когда Петька вскинул вверх негодующие глаза. — У нас нет с ней секретов, т. е. не было, хочу я сказать. — С последним словом голос его дрогнул.

— Сейчас зареву, — предупредил Петька, шмыгнув носом, но техник, поглощенный своей заботой, предупреждения его не слышал, и Петька решил, что реветь пока не стоит.

— Слушай, что я тебе сообщу, — говорил техник. — Слушай внимательно.

И вот что узнал Петька. Аркадий Лялюшкин давно работал в области воздухоплавания. Он сделал в нем большое открытие: добыл газ в 100 раз легче водорода. «Водород в 8 раз легче воздуха, — говорил он, — им наполняют те разноцветные резиновые шарики, что продаются на улицах. Мой же газ в сто раз легче водорода и, следовательно, в восемьсот раз легче воздуха. Его требуется совсем немного, чтобы поднять человека». Для этой цели он построил ялик с полыми стенками. Особый аппарат, помещающийся на носу ялика и соединенный трубопроводом с полостью ялика, мог регулировать в этой полости количество газа. Когда аппарат всасывал в себя газ и обращал его в жидкое состояние, ялик делался тяжелее и опускался. Выпуская жидкость обратно в полость стенок и обращая ее снова в газ, аппарат делал ялик легче и заставлял его подниматься. По окончании предварительных работ технику потребовалось найти уединенное место, где бы он мог испытать ялик в полете. Его квартира, находившаяся в центре города, не годилась для этого. И вот он стал искать и нашел баню. Здесь ничто не мешало его опытам. Он их произвел в ночь после переезда. Опыты показали, что сам он слишком тяжел для ялика: не хватало газа. Тогда вызвалась Верочка подняться на ялике.

— Результаты ты знаешь, мальчик… — закончил техник глухим голосом.

Следующая минута протекла в тяжелом безмолвии. Только горестные вздохи осиротевшего отца да сосредоточенное сопенье размышляющего Петьки нарушали его.

— Идем сюда, — сказал наконец техник.

Они прошли в главное отделение бани. Петька увидал здесь второй ялик, отличавшийся от первого, унесшего Веру, несколько большими размерами и двигательной установкой на носу.

— Этот аппарат, — начал техник, — я строил для самого себя. Но после того, как были поставлены аккумуляторы и мотор с пропеллером, его подъемная сила оказалась для меня недостаточной… Проклятие!.. Но что поделаешь? Если я сниму двигательную установку, он будет такой же жалкой игрушкой в руках ветра, как и первый.

Он сел в ялик, повернул оба рычажка, ялик запищал, пошатнулся и поднялся на аршин от пола.