Под солнцем тропиков. День Ромэна - [39]
Петька разбил слюнтяя так ловко, что и сам того не ожидал.
— Мы здесь простоим, — отвечал он, — не день и не два, а, наверное, неделю: дичи вокруг— много. За неделю мы три хижины успеем выстроить, если понадобится. Нас много, все дело в правильном распределении труда. Когда мы прибудем на новую стоянку, там тоже построим себе хижину. Когда мы бросим эту, то в новом месте опять выстроим такую же. И так — до тех пор, пока вся охотничья область Ковровых Змей не будет застроена пионерскими унгуньями. Потом выйдет так, что, приходя в новое место, мы всюду будем находить для себя готовое жилье… А дальше может случиться, что взрослые станут подражать нам и — наша цель достигнута.
Отстояв свою идею, Петька не откладывал в долгий ящик ее осуществления: железо куется, пока горячо. Он тут же начертил на песке план постройки, высчитал количество необходимого для этого материала, распределил обязанности, и стройка началась, благо весь материал был под руками: дерево, кустарник, камни, глина. Лишь пришлось позаимствовать у взрослых их каменные топоры, мотыги и ножи. В последнем деле существенную помощь им оказал Бамбар-биу, отчаявшийся заставить Петьку выслушать себя до конца. Его повествование могло возобновиться лишь вечером, после захода солнца, когда пионерская унгунья чудовищным своим скелетом — чудовищным, по сравнению с жалкими шалашами — стала мозолить глаза всему становищу.
— Ну-те-с! Пионер Пионерыч, расскажите, что вы затеяли? — Голубые очи Бамбара-биу были колкими и подозрительными.
Усталый, но довольный проведенным днем, Петька отвечал просто и без лишней болтливости:
— Хижину себе, дядя, строим — унгунью, по последнему слову техники…
Бамбар-биу незамедлительно раскритиковал эту идею, во всех мелочах критики и поведения уподобясь слюнтяю Монаро.
«Такой большой и такой глупый», — подумал про него Петька и рассказал ему трогательную сказочку-притчу про старого, глупого деда, сажавшего молодую яблоньку. «Дедушка, — говорили старику умные внуки, — ты сажаешь молодое деревцо, но ты скоро умрешь, может быть, завтра. Ты не увидишь яблочек с этого деревца. Зачем же ты ее сажаешь?». «Малые вы мои и глупые, — отвечал им мохнатый дед, — я умру, вы будете живы; я не покушаю яблочек с этой яблоньки — вы их покушаете. Для вас и сажаю: глупые вы мои обезьяночки…»
— Сказка на ять… — пробормотал посрамленный «ветрогон». — Не хочешь ли ты сказать ею, что кто-нибудь да будет жить в вашей хижине?
— Вот именно, — подтвердил Петька. О своих планах, о предполагаемой застройке пионер-унгуньями всей области Ковровых Змей, он умолчал, не желая вдаваться в споры, а чудак Бамбар был настроен как раз на этот лад.
— Хижина ваша — дурацкая затея, — сказал он хмуро, — с точки зрения трезвомыслящего человека, конечно… А… а… ты не раздумал еще отыскивать Веру, дочь техника?
Петька вскинул глаза на должную высоту и увидел, что гигант Бамбар почему-то весьма сильно заинтересован судьбой крошки Веры. Он отвечал:
— Скажешь, что надо идти за ней сегодня — пойдем сегодня.
— Ну, молодец. — Бамбар-биу испустил вздох явного облегчения.
4. Об эоценовых предках австралийцев
Луна стала на свое место — в зенит неба: смотреть на нее — голову драть до отказу. Поползли удушливые испарения из долины. Дой-на голосил старую песню на новый лад (вы найдете ее в Петькином блокноте, уже переведенную на русский язык):
— Не голоси, Дой-на, надоел.
— Следовательно… слушай, пионер… катастрофа застала Австралию в таком состоянии: ее животное население представлялось миром сумчатых, человеческое — ордами первобытных кочевников, не знавших еще никакого другого занятия, кроме охоты и сбора растительной пищи. С тех пор протекли длинные тысячелетия над миром и — что мы видим теперь, пионер, в Австралии?
— Мы видим, что тысячелетия эти мало коснулись или совсем не коснулись здешней фауны и туземцев, — отвечал Петька, — но я смущен…
— Правильно, пионер… О твоем смущении — после… Посмотрим же, чего достигло за это время человечество в других странах. Я возьму только два примера: культуру наиболее первобытную — диких веддов острова Цейлона, и культуру, достигшую наивысшего расцвета — европейскую. Об Америке не буду говорить, так как это есть та же Европа, пересаженная на новую почву.
Дикие ведды острова Цейлона — весьма первобытны, но моих соплеменников все же они обогнали в развитии. У них уже имеются лук и стрелы, им знакомо земледелие, они ведут товарообмен с соседними племенами. Общественный строй их — выше по своей организации, чем строй австралийцев. У них — родовое общество, у австралийцев — дородовое.
Образчик высшей культуры! Европа, о, Европа! Я скрежещу зубами, вспоминая тебя… Старая ведьма, поседевшая до времени! Махровый ядовитый цветок планеты! Труп, разлагающийся заживо и разлагающий других!.. Гнусна роль Европы на земном шаре и гнусно будущее ее, если красная Россия красными своими штыками не перетрясет этого гнилого мешка и не вытряхнет из него той падали, от зловония и тяжести которой задыхаются колониальные народы и собственный ее пролетариат… Тпрру! Я не должен до времени давать волю своему чувству.
В пятом томе собрания сочинений одного из пионеров советской фантастики В. Гончарова представлено заключительное произведение из дилогии о докторе Скальпеле — увлекательный палеофантастический роман «Век гигантов».
Гигантские пауки и крошечные люди, кровопролитные битвы муравьев, отчаянные сражения микробов, путешествия внутри человеческого тела и невообразимые вселенные, заключенные в атомах — проникновение в микромир издавна было заветной мечтой фантастов.Повесть В. А. Гончарова публикуется по первому изданию (М-Л.: Молодая гвардия, 1924) с исправлением очевидных опечаток, а также некоторых устаревших особенностей орфографии и пунктуации. Иллюстрации взяты из указанного издания.Повесть загадочного В. Гончарова, одного из самых заметных советских фантастов 1920-х гг., продолжает в серии «Polaris» публикацию забытых и редких произведений, объединенных общей темой «приключений в микромире».
«Долина Смерти» загадочного В. Гончарова (1925) — классический роман в жанре «красного Пинкертона». Хладнокровный английский шпион, дьякон-расстрига, «контрик»-гипнотизер и его подпольная армия, сумасшедший изобретатель и супермен-рабфаковец с удостоверением чекиста и револьвером в кармане — вся эта пестрая компания охотится в романе за фантастическим и смертоносным веществом, переживая по пути головокружительные приключения.
Первая советская «космическая опера», намного опередившая американских корифеев этого жанра. К сожалению, была почти забыта, так как не вписывалась в рамки представлений о фантастической литературе тогдашнего руководства страны. С оригинальными рисунками в тексте.
Виктор Алексеевич Гончаров — русский поэт, яркий писатель-фантаст. О его жизненном пути известно крайне мало, а творческий век был недолог: все знаменитые произведения, которые и вошли в предлагаемое издание, были напечатаны в течение всего нескольких лет, в 20-е годы ХХ века. Тем не менее можно смело утверждать, что Гончаров был одним из начинателей традиций советской научной фантастики. В книгу входят два фантастических романа «Век гигантов» — история про то, как фабзавук Николка из-за фокусов ученого-медика Скальпеля попал в гости к первобытному человеку и роман приключений «Долина смерти».
Жители Луны, поселяют Андрея и Никодима в огромном особняке, принадлежащем ранее известному ученому. При осмотре помещений земляне находят незаконченную книгу ученого и необычный аппарат, способный достичь других звезд. После недолгих колебаний Андрей решается на путешествие...
Профессор обрадовался, что стал первым жителем Земли, выбранным для официального контакта с инопланетянином. Житель Марса заранее подготовился к встрече, выучил английский язык, а прибыв в квартиру профессора, сразу огорошил его вопросом: «Где это находится?». Дальнейшие события развивались непредсказуемо и едва не довели семью профессора до инфаркта.
Фрэнсис Легран был знаменитым актёром. За свою жизнь он сыграл множество театральных ролей и умер знаменитым. Последние пять лет жизни он провёл затворником, создавая коллекцию своих портретов, статуй, фотографий, бюстов, эскизов и т. п. — всего набралось 237 штук.Спустя некоторое время после смерти старика в дом, где хранится коллекция и живёт вдова, приезжает сын актёра — неудачник и алкоголик. Пока был жив отец, над сыном всегда висел его авторитет и воля. Жизнь молодого человека не сложилась. Однажды, когда матери не было дома, парень напился в очередной раз и портреты отца заговорили с ним…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дамы зачастую — причины столновений мужчин. И вот опять этот запах духов, скрип стула возле стойки и едва слышный вздох. Ей около двадцати, у неё золотистые волосы. Она всегда носит черное платье. Но она не совсем обычная девушка, да и парень рядом с ней — не Джеф ли?
Пол прожил с женой долгую счастливую жизнь, но настал день, когда память и разум Гвендолин начали слабеть. Пол готов на все, чтобы вернуть любимую. Рассказ − номинант премии Хьюго за 2006 год.