Под солнцем свободы - [47]
- Приведи сюда, магистр эквитум, две центурии, покажи нам воинские игры. Одной командовать Истоку, вторую возьми себе, чтоб усладить взор Ирины; царица желает оценить успехи варвара. Но помни: нас здесь нет! Ступай!
Песок и трава заглушили глухой стук копыт. Ирина склонилась к Феодоре, взяла ее руку и поцеловала, из глаз ее капали слезы.
- Смилуйся, великая госпожа, смилуйся, всемогущая! Зачем ты мучаешь меня?
И снова вспыхнула на лице Феодоры дьявольская радость. Но все-таки она вздохнула. Словно крохотная искра мелькнула в непроглядной тьме, и в ее свете она увидела себя, когда была такой, как Ирина. Феодора подняла руку, жалость заговорила в ней, и она погладила измученное лицо девушки:
- Дитя мое, ведь не можешь же ты запретить императрице развлекаться!
И Феодору охватила неодолимая печаль, она поднялась, крепко обняла голову Ирины и стала страстно целовать ее влажные глаза, словно демон решил выпить ясный свет неоскверненной души, а может, Феодора захотела вдруг вобрать в себя то, что сама растеряла в грязных волнах жизни.
Когда придворные дамы увидели, как императрица целует Ирину, в их душах пробудилась взращенная при дворе и пышным цветом расцветшая зависть. До сих пор они даже презирали Ирину, хотя она превосходила их красотой, и этого было достаточно, чтобы возненавидеть ее. Но она никому не становилась поперек дороги, не соперничала с ними из-за щеголеватых придворных офицеров и патрикиев, так что они даже дали кличку "Придворный монашек" и не докучали ей интригами. Феодора тоже подсмеивалась над ней во время обеда, а на вечерних прогулках любила расспрашивать Ирину о том, какой, по ее мнению, повелитель подразумевается под апокалиптическим числом 666. Однако теперь поцелуй Феодоры разожгли зависть в сердцах ее дам, и те думали только об одном - как выжить соперницу.
Словно утомленная приятными воспоминаниями, Феодора оперлась на локоть и замолчала. Никто не решался заговорить. Белоснежными ручками дамы срывали маргаритки и терзали в тонких пальцах желтые глазки цветов. Всех тяготило что-то, и молчание становилось уже невыносимым, когда раздался гулкий парадный шаг манипул, идущих на плац. Феодора быстро поднялась с ковра и пошла к опушке, откуда было лучше видно. Асбад выбрал лучших старых и молодых воинов, к каждой сотне он добавил по восемь конников, потом построил по порядку гастатов, триариев, пиланов и принципов, чтобы в миниатюре продемонстрировать действие полных легионов.
Звонкий голос Асбада звучал резко и отрывисто. Солдаты выполняли приказания четко и слаженно, как один человек. Показав различные упражнения в движении, они образовали над головами крышу из щитов черепаху, потом кинулись в атаку с выставленными вперед щитами, потом медленно, шаг за шагом, отступили, рассыпались по звуку рога и ударили врагу во фланг, после чего Асбад приказал приступить к отдельным упражнениям. Поставили мишени; пращники, лучники, копейщики, построившись, поражали их копьями и дротиками. Феодора не сводила восхищенного взора с воинов. Не произнося ни слова, она почти не двигалась на своем шелковом сиденье, которое было подвешено на цепочках, искусно вырезанных из слоновой кости. И хотя она была низкого происхождения, в ней все-таки текла подлинная кровь могучих ромеев, для которых не было лучшего развлечения и большего праздника, чем воинские утехи. Ребенком, она все время проводила на ипподроме, любуясь упражнениями борцов и воинов.
Солдаты устали, и Асбад объявил отдых.
Феодора встала, на лицо ее легла тень.
- Как смеют рабы отдыхать перед императрицей! Вперед! - почти крикнула она, и быстроногий евнух побежал передать приказ Асбаду.
Отряды разошлись в противоположные концы обширного поля. Под командой Истока были гиганты готы, среди них человек двадцать славинов. Шлем и серебряный доспех Истока сверкали на солнце. Ирина только теперь узнала его, хотя глаза ее уже давно его искали. Феодора, увлеченная воинскими играми, совсем позабыла о нем, пока молодой варвар, стройный и прекрасный, не встал во главе своего отряда. Он командовал на правильном греческом языке, хотя и с заметным акцентом.
- Исток! - вслух произнесла императрица, с любопытством поворачиваясь к Ирине.
Девушка покраснела. Почувствовав, что вспыхнула, она испуганно и сердито подумала про себя: "Чего я так разволновалась?"
Глаза Феодоры блеснули. С непостижимой женской хитростью проникла она в душу девушки. В одно мгновенье созрело решение.
- Асбаду спешиться и встать во главе второго отряда!
Снова евнух поспешил к магистру эквитум.
- Пусть-ка, Ирина, твои возлюбленные померятся силами, да и нас потешат!
Ирина умоляюще посмотрела на Феодору и стыдливо опустила глаза.
- Монашек придворный, до чего ж тебе идет румянец! - Императрица весело рассмеялась.
Фаланги двинулись. Над головами встал лес дубинок, которыми на маневрах пользовались вместо мечей. Щит к щиту образовали сплошную стену. Когда Исток увидел противостоящую фалангу, ведомую Асбадом, в душе его вспыхнуло тщеславие: "Один раз я уже победил тебя, на ипподроме. И нынче быть тому!"
- Вперед бегом! - приказал он.
Роман словенского писателя Франца Салешки Финжгара относится к тому критическому моменту в истории славянских племен, когда они, перешагнув Дунай, хлынули на Балканский полуостров, чтобы основать там — спустя столетия — первые славянские государства. Но тема истории в романе затейливо переплетается с темой любви язычника Истока и византийской девушки Ирины. Исток и Ирина — люди разной культуры, разной национальности, которых сближает и объединяет любовь.
1758 год, в разгаре Семилетняя война. Россия выдвинула свои войска против прусского короля Фридриха II.Трагические обстоятельства вынуждают Артемия, приемного сына князя Проскурова, поступить на военную службу в пехотный полк. Солдаты считают молодого сержанта отчаянным храбрецом и вовсе не подозревают, что сыном князя движет одна мечта – погибнуть на поле брани.Таинственный граф Сен-Жермен, легко курсирующий от двора ко двору по всей Европе и входящий в круг близких людей принцессы Ангальт-Цербстской, берет Артемия под свое покровительство.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.