Под солнцем Мексики - [2]

Каир! Город прячется где-то за дальними кронами пальм. Тут же деревьев нет, и все кажется безрадостным и унылым. А вот и васильково-синее Средиземное море. Мимо нас проносятся кружевные тучи, на мгновение застилая море. Но это ненадолго. Рассеивается белая пелена, и снова видно, как крошечные жуки — корабли бороздят гладь моря. За кораблями на сверкающей синеве остаются две белые полосы в виде расходящихся линий.

Навстречу то и дело попадаются пассажирские самолеты. Но уже пора надевать ремни. Мы приближаемся к Греции. Под нами древние Афины. Можно приплюсовать к пройденному пути еще 1100 километров.

В аэровокзале, тесном и неуютном, невообразимая толчея. Всюду горы чемоданов. Среди узких проходов снуют взад и вперед перекликающиеся на греческом, итальянском, английском языках пассажиры. Стоя у витрины, рассматриваю коллекцию греческих ваз из глины. На изящных оранжевых вазах нарисованы сцены сражений бородатых воинов. Голые, в шлемах, со щитами, они бьются мечами или копьями, а рядом, застыв в мечтательных позах, завернутые до пят в ткани, равнодушные к бородачам гречанки. На других вазах — свирепые бодающиеся быки, полулюди, полукони — кентавры, похищающие девушек, колесницы с торжествующими победителями.

От Афин до Рима тысяча километров, и их как не бывало. Мы уже над «сапогом» Италии. Аэровокзал Рима — настоящий перевалочный пункт. Здесь скрещивается множество маршрутов — в Лиссабон, Амстердам, Париж, Женеву, в другие города мира. Вот уж поистине все дороги ведут в Рим. Поэтому тут приходится держать ухо востро и вслушиваться в каждое очередное объявление по радио. Забавно, что во всех аэропортах мира дикторы произносят четко лишь первую половину фразы. Вторую, более существенную, комкают, проглатывая слова. Объявление звучит примерно так: «Внимание! Леди и джентльмены! Полет Рим — Париж номер… надцать… адцать… ать. Объявляется посадка в самолет номер… сти… цать… благодарю вас». Если отстанешь от своего самолета, то вместе с ним безвозвратно улетят не только вещи, но и документы, а оставаться в чужой стране без визы, без паспорта — перспектива не из веселых.

…Наконец самолет делает последний прыжок — через Атлантический океан в Новый Свет.

МЕХИКО

Еще над Мексиканским заливом самолет начинает набирать высоту, готовясь к рывку через Восточную Сьерра Мадре.

С высоты 6 тысяч метров земля даже в самый ясный день почти не видна. Только тогда, когда самолет, миновав горную преграду, начинает снижаться, перед нами предстают вздыбленные вершины, хаотичные нагромождения скалистых выступов, бесконечная путаница горных кряжей, глубокие ущелья, усыпанные россыпями камней, долины… Среди каменного хаоса кое-где вкраплены зеленые квадратики селений и рощиц.

Кругом все скупо и строго расцвечено двумя тонами — желтовато-бурым и палево-красным. Суровый, дикий, величественный первозданный пейзаж!

Мелькает, искрясь в лучах солнца, снежная вершина. Вулкан!

Самолет резко идет вниз. Перед глазами вырисовываются контуры громадной котловины. В ее центре раскинулся Мехико.

В XIV–XVI веках здесь была столица ацтеков. С воздуха легко оценить великолепную естественную защищенность древней столицы. Но, как известно, это не спасло ее от нашествия чужеземцев.

Современный Мехико — огромный город с многомиллионным населением. Столицу ощущаем сразу и во всем, начиная с аэродрома. Это ультрасовременное сооружение: сталь, стекло, пластмасса, асфальт. Строгий порядок, безукоризненная любезность служащих, обилие указателей, реклам, киосков с прохладительными напитками — таково первое впечатление от воздушных ворот Мехико.

Меня встречают два мексиканских врача. Их фамилии, Антульван и Монтальва, удается легко запомнить сразу, потому что в обоих хоть отдаленно, но все же звучит близкое русскому сердцу имя Иван. Мои коллеги молоды, энергичны, жизнерадостны. Они внушают чувство той симпатии, которая позволяет с полуслова установиться самым добрым, непринужденным отношениям.

Но как быть с довольно громоздким багажом? Я привез журналы, коллекции насекомых и скорпионов (их я собрал в Индии и на Цейлоне), коробки с редкими пауками, ящички с бабочками, поделки из дерева, раковины, шкуры змей… Все это составляло преизрядное количество коробок, пакетов и сумок. Однако с первых же минут беспокойство улеглось. Мои спутники, оглядев тележку, нагруженную столь изобильным скарбом, черкнули что-то на карточке, передали ее носильщикам и, усадив меня в машину, попросили больше о багаже не беспокоиться.

— Их направят в институт. Ваши коллекции там будут в полной сохранности!

Покинув аэродром, наша машина вливается в общий поток машин самых различных марок, видов, назначений: тут автобусы, мотороллеры, легковые машины, грузовики, пикапы, рефрижераторы. Все они с огромной скоростью мчатся по широченному шоссе. По обеим сторонам проезжей части движется, плетется, тащится пестрое скопище пешеходов, велосипедистов, древних колымаг, двухколесных повозок, влекомых мулами… Все тонет в облаках рыжеватой пыли.

Пролетают, как метеоры, всадники. Я испуганно вздрагиваю: вот-вот они собьют с ног, раздавят кого-нибудь в своей бешеной скачке, но все обходится благополучно. Мои спутники, не обращая ни малейшего внимания на окружающую суету, засыпают меня множеством вопросов. Велика сила привычки!