Под сенью апельсиновых деревьев - [184]

– У тебя ничего нет против меня, Джульетта! Ничего! – заорал Питер.

– Отнюдь! – раздался не менее громкий голос.

Питер испугался, поскольку к Амру, как оказалось, снова вернулся дар речи.

Юлия остановилась и с благодарностью и ободрением посмотрела на Амру. Пожилая женщина тем временем присоединилась к ней.

– Я пойду с миси. Я буду требовать справедливого наказания за смерть своего мужа!

Тут же из толпы вышли еще две женщины.

– Своими уколами он убил наших мужей! – закричали они. – Мы тоже поедем с миси!

– Ни черта у вас не выйдет! – Питер схватился за плетку, висевшую у него на поясе.

– Вот этого, Питер, я бы на твоем месте делать не стала. – Юлия сердито посмотрела на него, а затем повернулась к женщинам: – Идемте. Завтра мы увидим его в городе.

Глава 5

Юлия очень нервничала и потому плохо себя чувствовала. Они вместе с Эрикой, Сузанной и Амру стояли перед административным зданием суда колонии. Здесь Юлия когда-то поставила свою подпись под документом о том, что она передает Питеру плантацию и право опекунства над ее сыном.

Сегодня она попытается изменить все это. И снова, уже в который раз, ее одолевали сомнения, получится ли это у нее. Теперь Юлии больше всего хотелось убежать как можно дальше, однако возврата уже не было.

– А если он не приедет?

– Приедет! – успокоила подругу Эрика.

– Если бы здесь был Жан!

Юлии хотелось плакать. Жана не было с ней по той же самой причине, по которой он не мог поехать с ней на плантацию. Они не имели права давать Питеру ни единой зацепки, иначе, узнав, что они снова нашли друг друга, он, определенно, будет настаивать на том, что Генри не является сыном Карла.

– Вот он идет! – Сузанна дернула Юлию за рукав.

Юлия увидела Питера, который быстрыми шагами направлялся к зданию, а по пятам за ним шел похожий на хорька седовласый мужчина. Юлия испугалась: неужели Питер нанял адвоката? Может быть, ей нужно было сделать то же самое? Однако теперь было слишком поздно. Если бы с ней пошла Валерия… Но та предпочла остаться с детьми в городском доме.

– Важнее, чтобы рабыни… то есть чернокожие женщины были с тобой. От их показаний будет гораздо больше пользы, чем от моего присутствия, – сказала она.

Через короткое время они собрались в служебной комнате судьи. Она представляла собой некое подобие маленького зала суда. Впереди стоял стол судьи, а за ним в два ряда выстроились стулья. Юлия и Эрика уселись в первом ряду слева на крайние стулья, а Питер со своим сопровождающим устроился справа. Сузанна и Амру вместе с двумя другими женщинами-рабынями, как полагается, встали позади у стены. В этом помещении им сидеть не разрешалось.

Как и надеялась Юлия, это был не тот судья, который отдал когда-то Генри Питеру. Жан навел справки: после объявления новых законов о рабах и провозглашения отмены рабства в администрации колонии произошли некоторые изменения. Старые чиновники ушли в отставку, а во многих официальных инстанциях появились новые, либерально настроенные люди. Юлия надеялась, что этот судья был одним из них.

Судья долго молча изучал заявление, которое Юлия с помощью Жана подала сюда несколько дней назад. Юлия старалась сдержать дрожь.

Теперь существовало три варианта развития событий: судья либо отклонит все обвинения и признает правоту Питера, либо пойдет по пути длительных судебных заседаний, либо, учитывая тяжесть обвинений, тут же вынесет приговор.

Судья прокашлялся и без обиняков перешел к делу:

– Мийнхеер Брикк, вам предъявлены обвинения в многочисленных проступках в отношении доверенных вам рабов. Что вы можете сказать по этому поводу?

Питер встал:

– Все это ложь!

Амру сердито фыркнула, что повлекло за собой сердитый взгляд судьи в ее сторону.

– Мефрау Леевкен, вы подали это заявление. Что вы можете сказать по этому поводу?

Юлия, у которой от страха дрожали колени, встала и рассказали судье все, что она узнала от Кири и Лив, а теперь и от Амру.

– Мы к тому же привезли с собой в город двух рабынь, которые клятвенно заверяют, что медикаменты, которыми мийнхеер Брикк «лечил» их мужей, навредили им так, что они от этого умерли.

Судья наморщил лоб:

– Мефрау Леевкен, я думаю, что вы согласитесь со мной: эти рабыни вряд ли обладают необходимыми медицинскими познаниями, чтобы судить об этом. Мийнхеер Брикк, что вы можете сказать как врач?

Питер шепотом посовещался со своим сопровождающим, а затем с притворно-вежливой улыбкой, которая должна была настроить судью в его пользу, заявил:

– Там все испортил знахарь. Если бы негры прислушались к тому, что говорил им я, до этого бы не дошло.

И так продолжалось все оставшееся время: Юлия высказывала обвинения, Питер старался оправдаться, а судья выслушивал все это с непроницаемым выражением лица.

– Мефрау Леевкен, – в конце концов сказал он, – таким образом, вы хотите, чтобы мийнхеер Брикк был привлечен к ответственности за смерть раба Йенка и, кроме того, за смерть остальных людей и чтобы вам было возвращено право опекунства над вашим сыном, а также чтобы вам было передано руководство плантацией и… также право опекунства над сыном мийнхеера Брикка?

Юлия кивнула, хотя сейчас, когда она услышала все свои требования, ей самой показалось невероятным, что они будут удовлетворены по всем пунктам.