Под сенью апельсиновых деревьев - [14]

Вильгельму Ванденбергу, выражение лица которого было довольно кислым, не оставалось ничего иного, кроме как представить друг другу Юлию и гостя.

– Мийнхеер Леевкен, это моя племянница – Джульетта Ванденберг.

Мужчина уже сделал шаг навстречу Юлии и поцеловал ей руку.

– Чрезвычайно рад познакомиться с вами, – сказал он приглушенным голосом, не отрывая глаз от лица девушки.

Юлия смущенно смотрела на свою обувь, под которой уже образовались небольшие лужицы от тающего снега. Она до сих пор ужасно стеснялась взрослых мужчин, особенно когда они обращались к ней с соответствующей ее положению вежливостью, а не приветствовали ее, как ребенка.

Снаружи послышался негромкий звон лошадиной упряжи. К дому вверх по дороге подъезжала еще одна карета.

Вильгельм недовольно наблюдал за этим.

– Ваша карета подана. Значит, мы увидимся через несколько дней, – сказал он, пытаясь как можно скорее распрощаться со своим визитером.

– Мийнхеер Ванденберг. Мейюфрау Ванденберг.

Леевкен обернулся и, прежде чем отправиться через снежную круговерть к своей карете, бросил на девушку короткий взгляд. Чернокожий слуга последовал за ним и закрыл дверь.

Вильгельм покачал головой:

– Босиком! И чего только не позволяют себе эти колонисты по отношению к своим слугам!

Затем, однако, он вспомнил про Юлию, которая все еще смущенно стояла в холле. Теперь дядя уже не старался, чтобы его слова звучали вежливо.

– Мы ужинаем в шесть, не опаздывай! – бросил он.

Юлия заставила себя улыбнуться.

Дядя еще в холле перепоручил ее домашней служанке, которая провела девушку в одну из комнат, предназначавшихся для гостей. По дороге Юлия с любопытством рассматривала все вокруг. И снова роскошная обстановка дома произвела на нее огромное впечатление. На полу лежали мягкие ковры. Картины в золоченых рамах украшали стены коридоров. Каждый раз, приезжая сюда, Юлия обнаруживала несколько новых предметов мебели, причем очень изысканных. Казалось, что тетка Маргрет очень любила менять обстановку.

Комната для гостей не шла ни в какое сравнение с той маленькой комнатушкой в пансионе, в которой жила Юлия вместе с Софией. Здесь была большая, выложенная кафелем печь, дающая приятное тепло, а маленькие серебряные светильники заливали светом просторное помещение.

– Я сейчас распоряжусь, чтобы наверх внесли ваши вещи. Желает ли мейюфрау Ванденберг еще чего-нибудь? – Девушка-служанка вежливо поклонилась, но Юлия только покачала головой. Очевидно, это было достаточным поводом для того, чтобы покинуть комнату, и служанка быстро удалилась.

Юлия некоторое время стояла посреди комнаты, пребывая в нерешительности, затем умылась и, после того как ее багаж принесли в комнату, переоделась. Ей не хотелось предстать перед семьей дяди в измятом дорожном платье. Вскоре служанка снова постучала в дверь и провела Юлию вниз, в столовую. Вот и наступил момент, перед которым девушка всегда испытывала тайный страх: первая встреча.

Тетка Маргрет коротко и довольно холодно поприветствовала Юлию, окинув ее испытующим взглядом:

– Как прекрасно, что тебе удалось приехать к нам.

Юлия чуть не рассмеялась. «Удалось приехать…» Можно подумать, что у нее был выбор!

Ее кузины послушно стояли рядом с теткой Маргрет и оценивающе рассматривали Юлию. Марта была невысокого роста, и хотя она была всего лишь чуть-чуть старше Юлии, однако выглядела, словно точная копия своей матери. Ее волосы были гладко зачесаны назад и собраны в пучок. На Марте было платье с накрахмаленным твердым воротничком, который, как сразу отметила про себя Юлия, уже не соответствовал моде. Доротея же пошла в отца: она была почти на целую голову выше матери и сестры, и у нее были очень широкие бедра. Она улыбнулась Юлии глуповатой, беспомощной улыбкой во все свое широкое, краснощекое, похожее на луну лицо. Доротея была далеко не такой проворной, как Марта, и мать с сестрой держали ее в ежовых рукавицах. К Юлии она тоже не испытывала особой симпатии.

В этот момент из комнаты, находившейся рядом, вышли Вильгельм и его сын. У Вима был несколько разгоряченный вид, и он в первый момент даже не заметил Юлию.

– Отец, я уже сказал ему, так что прошу тебя! Неужели ты запретишь мне пригласить в дом своего друга?

Маргрет обратилась к сыну с легким упреком в голосе:

– Вим, у нас гости!

Только теперь молодой человек заметил Юлию. Он неуклюже, с отсутствующим видом коротко поздоровался с ней, чтобы снова сердито взглянуть на отца. Тот же вскинул руки, словно защищаясь:

– Вим, позже…

Юлия сдержалась, чтобы не улыбнуться. Ее кузен совсем не изменился.

Юлия сидела за столом, бросая взгляды по сторонам и стараясь не дать заметить никому из присутствующих, что она тайком их всех рассматривает. Маргрет и Марта сидели очень прямо и манерно ковырялись в своих тарелках. Доротее предоставили место рядом с Юлией, и она, не стесняясь, набирала себе в тарелку всяких лакомств, для того чтобы немедленно и с наслаждением их проглотить. Вильгельм и его сын вполголоса спорили. Они обсуждали празднование Нового года, однако подробностей Юлия разобрать не могла. Вим, казалось, не уступал отцу, что заметно раздражало Вильгельма.