Под счастливой звездой - [6]

— Отпластать бы его лазером, и весь разговор! — ляпнул Мелин.

— Не морочьте голову пассажирам! — одернул его Другоевич. — Конечно, отрезать висящую на одной обшивке двигательную камеру — значило бы решить все проблемы. Однако подобные операции проводятся только в стационарных доках.

— Дорог каждый час, а мы теряем трое суток, — стоял на своем Церр.

— Останемся ли мы на месте, двинемся ли к бакену или поползем навстречу спасателю — семь суток есть семь суток, — терпеливо повторил Другоевич. — Для судна на полном ходу это практически безразлично. Но больному небезразлично, где находиться — здесь или на…

— Вы уже повторяетесь, Другоевич! — тихим, но властным голосом прервал его Церр.

Ситуация складывалась своеобразная. С одной стороны, выход из строя Ларри Ларка автоматически возлагал на Другоевича капитанские обязанности, в том числе единоличную ответственность за судьбу больного. С другой стороны, Церр, как врач, отвечающий за жизнь пациента, имел все права диктовать свои условия. Похоже, Церр первым решил пойти ва-банк. Но и у Другоевича оставалась козырная карта.

— Я вынужден повторяться до тех пор, пока меня не поймут. Кроме изложенного выше, сближение с бакеном дает нам дополнительные шансы…

— Какие?

— Если бакенщик сумеет остановить мешающий нам второй двигатель, я рискну запустить первый и третий. Тогда мы выгадываем двое суток, выйдя навстречу кораблю, на котором есть госпиталь и настоящий врач.

— Я тоже настоящий врач, — буркнул Церр, но его уже никто не слушал.

— Как может бакенщик остановить двигатель? — поинтересовался Бентхауз.

— Самым примитивным способом — перекрыть плазмопровод.

— То есть как это перекрыть? Там что, вентиль?

— Кувалдой, — неожиданно раздался насмешливый г олос Ларри Ларка. — Обыкновенной кувалдой.

Все уставились на него. Неясно было — слышал ли он разговор с самого начала, в состоянии ли принять в нем участие.

— Другоевич прав, — подтвердил Ларри Ларк. — Это оптимальный вариант. — И снова закрыл глаза, может быть, заснул или впал в забытье.

Бентхауз сильно потер лоб ладонями.

— А почему мы своими силами не можем перекрыть плазмопровод? Что, у нас нет кувалды?

Мелин хихикнул. Однако Другоевич вынужден был и это объяснить.

— По двум причинам. Во-первых, дверь наружного люка заклинило из-за деформации корпуса. Мы в состоянии выломать ее, но это значит, всем придется немедленно покинуть судно. Бакенщик же сможет открыть ее с помощью обыкновенной лебедки. Во-вторых, в том месте, где есть шанс перекрыть плазмопровод, а именно — в двигательной камере, радиация такова, что нечего и соваться туда в наших легких скафандрах. У бакенщика же имеется стационарный скафандр.

— А в стационарном можно туда соваться, это точно? — спросил Бентхауз.

— Надеюсь, — не очень-то уверенно ответил Другоевич. — Сам двигатель целехонек. Впрочем, попробую замерить уровень радиации в этом пекле.

Когда Другоевич вышел, Мелин взял разговор в свои руки Стажеру нравилось выказывать себя бывалым космонавтом.

— В поврежденной камере может быть все что угодно. Вплоть до утечки плазмы. А коли так, стационарный скафандр тоже не пустит.

— Как это не пустит? — явно подыгрывая новичку, изумился Бентхауз.

— У стационарного ограничитель. Вообще стационарный скафандр — это целая мастерская, надетая на человека. Нечто вроде одноместной космической лодки. И есть на нем такая штука — ограничитель радиации. То есть он сначала предупреждает, что, дескать, в этой зоне находиться опасно, а потом попросту дает задний ход — независимо от воли хозяина. Адски строгий механизм.

— Интересно-о-о, — протянул Бентхауз.

— Мелин отлично освоил технику, — не то с гордостью, не то с иронией проговорил, не открывая глаз, Ларри Ларк.

Вошел Друтоевич, сообщил, ни к кому персонально не обращаясь:

— Превышает допустимую. Почти вдвое превышает.

— Вот видите! — Церр даже вскочил от возбуждения. — Значит, двигаться к бакену бессмысленно.

— Почему же, — возразил Мелин. — Если бакенщик ничего не придумает с плазмопроводом, по крайней мере, откупорит нас и вытащит из этой центрифуги.

— Как я понимаю, многое зависит от бакенщика, — усмехнулся Бентхауз. — Кстати, кто там бакенщик?

— Ничего от бакенщика не зависит! — рубанул Другоевич. — Имеется строжайшая инструкция, запрещающая превышать допустимый уровень радиации при работе в скафандре.

— Бортинженер отлично знает инструкции, — опять вклинился в разговор Ларри Ларк. Было похоже — он окончательно пришел в себя.

— А фамилия его… где-то ведь я записывал…

— Можете не трудиться, — остановил его Церр. — Бакенщика c 344-го зовут Руно Гай.

— Вы его знаете? — удивился Другоевич.

А Мелин воскликнул:

— Уж не тот ли самый Руно Гай?!

— Да, тот самый. К сожалению, очень хорошо знаю. Поэтому и возражал против вашего предложения. Это авантюрист, не гнушающийся ничем, чтобы прославиться, способный на любой шаг, лишь бы…

— На бакенах не работают авантюристы, — четко, каждое слово по отдельности, проговорил Ларри Ларк.

Бентхауз расплылся в улыбке:

— По-моему, все идет прекрасно, коллега Церр. Лично я обожаю авантюристов, нарушающих инструкции и не боящихся ничего и никого на свете. Больше того, без авантюриста мы пропали. Предлагаю дать еще один SOS: «Срочно требуется авантюрист!»