Под псевдонимом Дора - [119]

В день знакомства Зорге назвался, разумеется, вымышленным именем, а Рут Вернер дал потом псевдоним «Соня». С той поры в шифропереписке с Центром ее так и звали. Возможно, Рут пожелала сохранить за собой это конспиративное имя в память о ее первом русском руководителе и наставнике. Во всяком случае, она не изменила его на всем многотрудном своем пути военной разведчицы, который закончился, к счастью, благополучно.

Находчивая по натуре, Соня придумала хорошее прикрытие для явочной шанхайской квартиры Зорге. Начав изучать китайский язык, она заявила мужу, что самостоятельно ей не одолеть столь сложный предмет,-надобны учителя. Рольф согласился оплачивать уроки жены. И вот так, под видом преподавателей китайской литературы и языка, к Вернерам стали наведываться товарищи Зорге. А другие его люди появлялись в качестве новых знакомых Рут, когда супруги устраивали званый обед или ужин. Внизу, в столовой, гости ели, вели оживленные разговоры, слушали музыку, а комнаты дома наверху предоставлялись в распоряжение Рихарда с друзьями, где они могли обсуждать свои особые дела, спускаясь время от времени в столовую к хозяевам и гостям, дабы участвовать в общей беседе. Такие приемы легализации свиданий разведчиков, примененные Соней, отводили подозрения шнырявших повсюду полицейских агентов и внимание излишне любопытных соседей.

Но среди тех, кто приходил в дом представителя германского концерна открыто, бывали и иные, которым совсем не стоило показывать своего лица посторонним. Эти появлялись ночью и входили только после того, как получали условный сигнал Сони. Смелые, прекрасные товарищи, не боявшиеся рисковать жизнью! Их Рут запомнила навсегда… Юная прелестная китаянка — дочь высокопоставленного гоминдановского генерала, проклятая им за то, что вышла замуж за рабочего, приносившая важные для Рамзая — Зорге сведения… Студенты Хан и Венг, тоже помогавшие ему… Кто были другие ночные посетители, Соня узнала много лет спустя: радист Макс Клаузен, японский писатель и журналист Ходзуми Одзаки, ближайший соратник Рихарда, казненный вместе с ним… Фред — жизнерадостный отважный Фред! — она радостно удивилась, опознав уже после войны его по фотографии в группе испанских добровольцев: знаменитый генерал Клебер, один из героев Мадрида, — вот кем, оказывается, был Фред!.. Или вот еще — Пауль: тоже боевой командир и комиссар, но уже времен русской революции, а потом—слушатель московской военной академии, владевший шестью языками… Кому-то из них явочная квартира Сони, быть может, спасла тогда жизнь… А в один из дней позвонил Зорге — он прощался:

— До свидания, Рут… Уезжаю, — голос был немного печальный.

Это ошеломило ее — так внезапно! Она растерялась, потом порывисто выдохнула в трубку:

— Прямо сейчас?! Неужели не найдешь минутки, чтоб повидаться?

— Нет, дорогая Рут, нет времени… Вернее, нельзя, нельзя! Спасибо тебе, спасибо за все, — голос стал теплым, нежным. — Тебе еще предстоит многое, многое сделать… Обещай мне только, что ты и в дальнейшем будешь держать ушки на макушке, — это была любимая поговорка Рамзая.

Рут понимала, что ее руководителю дано новое задание, вероятно, он уезжает из Китая. Но куда он отправился, она узнала уже после победы над фашизмом. Больше они никогда не виделись…

А потом уехала и она: ее вызвали в Москву. И товарищи из Центра, которым Соня докладывала о работе, сказали ей, что Рамзай высоко оценил ее помощь. Рихард ничего не забыл отметить: и то, что на явочной квартире Вернеров ему удалось за два года благополучно провести множество деловых встреч, а в бельевом шкафу Рут он хранил чемодан с запасной радиоаппаратурой, и то, что у нее в доме находили приют китайские патриоты, пережидавшие полицейские облавы, а при необходимости укрывались сотрудники Центра, и что не раз, по собственной инициативе, Соня снабжала его очень полезными обзорами «светских» дискуссий в их доме, а анализ этой информации всегда был умным и точным…

В Китай Соня вернулась не одна: вместе с ней прибыл товарищ Эрнст, более опытный в разведывательных делах, старший в их паре. Рут быстро освоила премудрости агентурной радиосвязи и в любой момент могла подменить товарища. Так она стала профессионалом — очень нужным Центру бойцом на многие, многие годы.

Им предстояло вести разведывательную работу в захваченной японскими войсками Маньчжурии. На оккупированной территории, в сфере действия вражеских сыскных служб, то была далеко не простая задача. Но до этого молодая женщина должна была пройти еще через одно испытание: распрощаться на время с мужем Рольфом в Шанхае, разлучив его с маленьким сыном, потому что жить ей с мальчиком надлежало теперь далеко на севере, в оккупированном Мукдене, выдавая Эрнста за своего мужа — такова была разработанная для них, продуманная во всех мелочах «легенда». «Мне было тяжело, — признается она в написанной ею книге, — очень тяжело. Рольф был отличным человеком, не просто сочувствующим… На десятилетия стал он другом Советского Союза, борцом за победу его идей». Но Рут сумела преодолеть страдания.

Настоящий коммунист, с юности впитавший в себя идеи интернационализма, она вспоминала напутственные слова Андрея, одного из руководителей Центра: «Китайцы — в страшной беде, они — наши братья, и мы должны им по-братски помочь». И Соня гнала прочь мешающие ей нежные чувства к любимому человеку, повинуясь лишь долгу.