Под прикрытием - [329]

– Не то слово, отец… Разосрались просто в хлам.

* * *

Обдолбавшись чем-то конкретным видно – кто-то придумал, а вслед за ним представители «хавающего электората» повторяют как попугаи: мол, убивший дракона – сам же в него и, превращается. После операции «Хулиганов нет» и особенно, после операции «Чужой», я все чаще бреясь перед зеркалом рассматриваю свою внешность – а не превращаюсь я ли в этого самого «дракона»?

В «зло», то есть?

И каждое утро я вижу в зеркале вполне человечье лицо и уверенно отвечаю сам себе:

– Брешут, собаки!

И, вообще – никаких драконов не бывает, а динозавры – те сами вымерли.

* * *

На следующий день после того, как трудящиеся всего мира справили шестилетие Великого Октября, 8 ноября произошёл нацистский «пивной» пучь в Мюнхене. Путч довольно оперативненько подавили, а небезызвестного Адольфа Алоизовича посадили в тюрьму – где он от нечего делать напишет книжку «Майн Капф».

Событие локального масштаба: 15 ноября ГПУ РСФСР было уже на союзном уровне преобразовано в ОГПУ при СНК СССР.

Ну а про события декабря 1923 года и вообще вспомнить нечего…

Глава заключительная

В конце декабря в «Ульяновский исправительно-трудовой лагерь» наконец-то прибыл по этапу прежде – гражданин, а ныне – зэка Фаворский, в определённых кругах более известный под прозвищем «Филин». Это у него я учился мастырить ксивы когда прошлой осенью, находился – то ли в вынужденных гостях, то ли – в почётных заложниках у Ксавера и его гоп-компании.

– С Наступающим, Модест Модестович, – с неподдельно искренней радостью встретил я его в своём кабинете, – Вы бы знали, скольких трудов стоило мне Вас разыскать – не зная ни вашей фамилии, ни имени вашего с отчеством…

Тот, щуря на меня подслеповатые глазки:

– Мы разве знакомы, гражданин начальник?

– А вот наденьте вот эту штуку на нос – может признаете…

В «той жизни», я где-то с 55-ти лет начал стремительно терять зрение. Не знаю, возможно – это было связано с излишним увлечением компьютером, играми и интернетом – как постоянно бухтела моя «бабушка», но диоптриев я себе приплюсовывал себе – раз в год как минимум. Вследствие того же, что я страшный хомячило – «роялистых» очков у меня к моменту «переноса» скопилось с десяток. Конечно, я уже их частично «реализовал» подогнав Отцу Фёдору – по-родственному, ещё пару – Климу и Деду Мартимьяну, по-дружески.

Надо признаться, случай был достаточно запущенным: Филину подошли только очки что я носил последними – с наибольшими диоптриями. Однако, ещё при подборе, он с непонятной интонацией воскликнул:

– Да, никак это мой ученик!

Вот теперь я понял – почему его «Филиным» прозвали! Глаза круглые и не по-человечьи большие.

– Да! Он самый…

Изумлённо оглядев кабинет, затем уставившись во все глаза на мои «кубики» в петлицах:

– Так, ты что? МЕНТ?!

Пожав плечами:

– Ну «мент», ну и что? У каждого из нас свои недостатки, при возможно общих интересах.

– А, это…

Смотря ему в глаза и отчеканивая каждое слово:

– Излишние любопытство и особенно – БОЛТЛИВОСТЬ(!!!), могут помешать Вам спокойно и здорово отсидеть остаток срока.

Тот, с вмиг вытянувшемся лицом:

– Понял!

Наконец-то подобрав Филину очки, скрестив руки на груди, говорю:

– Если предложу Вам работать во время отсидки писарем в лагерной администрации – не откажитесь, уважаемый Модест Модестович? Или, Вам это не «по понятиям» и предпочитаете торфоразработки?

Конечно, я соврал: наш ИТЛ – никакого отношения к торфоразработкам, или положим – к лесозаготовкам, не имел.

Тот, поспешно согласился:

– Напротив – почту за честь!

* * *

За несколько дней до Нового – 1924 Года, из Нижнего Новгорода приехала Елизавета с Василием Пупкиным…

Извиняюсь, уже – с Василием Васильевичем Путиным!

Сменить фамилию в нынешней Советской России – ещё проще, чем зачать по обоюдному согласию ребёнка.

Лизина мама – Надежда Павловна, уже с месяц как переселилась на ПМЖ в Москву – управлять долей дочери в «Стойле Пегаса», оставив казённую квартиру Аристарху Христофоровичу. Тот, не будь дурак – тут же подселил к себе одну из довольно моложавых почитательниц своего таланта и, Лизе с нашим общим другом ВВП – ничего не оставалось, как остановиться в доме Отца Фёдора.

Тудым-сюдым – буря эмоций при встрече, конечно!

Вижу, Вася вместе с вещами тащит и какой-то внушительный по размерам деревянный ящик и, занеся в дом осторожно ставит его на табуретку. Смотрю на Елизавету, а она светится как неоновая лампочка на рекламе.

Боюсь поверить:

– Неужели…?!

– Да, – кивает, – Василию удалось сделать стержневой пентод!

Тот скромничает, хотя видно что внутренне очень собой гордится:

– Это всего лишь действующий макет, на котором можно проверить сам принцип его работы.

Я нетерпеливо:

– Когда-то и паровоз был «действующим макетом»… Давай показывай, не тяни коня за хвост!

Из большого деревянного ящика был извлечён другой ящик – уже поменьше из толстой покрытой лаком фанеры: похожий на зимний рыбацкий – при виде которого у меня промелькнула мысль:

«Непременно надо будет попробовать какую-нибудь пластмассу попроще замутить, а то никакого вида – полный отстой».

На одной стороне фанерного корпуса находилось несколько разъёмов, переключателей, рукояток приборов неизвестного мне предназначения. А сверху Вася вынув из-за пазухи завёрнутым, установил…