Под покровом тайны - [36]

– Ты прав, это дурная привычка, – согласилась она. – Мне следует помнить, я здесь для того, чтобы расслабиться и получить удовольствие! – Она произнесла это как лозунг.

Эндрю посмотрел на нее с нежностью.

– Вот это другое дело, милая. Не обижайся, Джес. Когда мы будем жить за городом, ты отвыкнешь от этих привычек. Знаешь, я думаю… – И он начал описывать ей дом, который мечтал приобрести для них, подчеркивая необходимость большого сада, «где могли бы играть дети».

Джесика молчала, глядя на кусочек лимона, плавающего в джине с тоником. Она не могла поднять глаза и сказать Эндрю, что через три недели переезжает в «Ройал-Вестминстер» и будет жить там в ближайшем обозримом будущем.

Чувствуя себя предательницей, она позволила ему болтать без умолку, потягивая свой напиток и уже размышляя, как было бы хорошо, если бы ей не предложили эту проклятую работу! Однако она должна сказать ему. Хотя стоит ли портить именно такой вечер, когда Эндрю так мил с ней и щедр, полагая, что доставляет ей удовольствие? Он не поймет ее ни сейчас, ни потом. Но несмотря ни на что, она должна удовлетворить свои амбиции и всепоглощающее желание занять должность, о которой мечтала днем и ночью.

– Чем ты будешь заниматься, если мы будем жить за городом? – спросила Джесика наконец, потому что Эндрю никогда не обсуждал этот вопрос, когда строил свой «грандиозный план».

Он усмехнулся.

– Я буду хозяином поместья! Фермером! – пошутил он. Перестав смеяться, Джесика сказала:

– Полагаю, ты мог бы оставаться агентом по продаже недвижимости, заключая сделки в сельской местности, а не в Лондоне.

– Это то, о чем я и сам думал. А ты будешь работать в гостинице «Гусь и гусыня» вместо корпорации «Гол-динг груп», – усмехнулся он.

Джесике с трудом удалось сохранить веселый вид, хотя она была сильно задета его насмешкой. Это была его старая песня: он, мужчина, будет продолжать свою карьеру, а она должна довольствоваться любой работой, даже второго сорта. Никогда прежде Джесика не представляла, как много значила для нее ее будущая работа в отеле, и если она не реализует полностью свой потенциал, то ни за что не простит себе этого.

Обед проходил в довольно напряженной обстановке, и Джесика попыталась возобновить беседу на общие темы. Когда же говорить стало не о чем, они вернулись на Полтонс-сквер. Эндрю уложил ее в постель и занялся с ней любовью, ласково и нежно, стараясь загладить свою грубость, которую проявил утром. Казалось, этим он хотел показать, что ему понятна сложность ее натуры, хотя она знала, что это не так. Эндрю вовсе не понимал ее. Он был мужчиной, считающим, что его род занятий гораздо важнее любой женской работы. Он был также убежден, что те старомодные взгляды на место женщины в обществе, которые исповедовала его мать, были единственно правильными. Джесика умирала от усталости и мечтала поскорее свернуться калачиком и уснуть, но Эндрю был так мил, что она не решалась сказать ему о своем желании. Я буду любить его, твердила она себе, растворяясь в его объятиях… но буду любить меньше, если не смогу последовать своей судьбе.

На следующее утро Джесика проснулась, ощутив холод и ломоту во всем теле – пуховое одеяло сползло на сторону Эндрю. Бледные лучи рассвета уже проникли сквозь шторы, и за окном было слышно щебетание лондонских птиц, соперничающих с их загородными сородичами в громкости пения. Джесика молча встала с постели, чувствуя, что должна поскорее уйти в «Ройал-Вестминстер» и снова погрузиться в рабочую атмосферу, пока Эндрю не проснулся и ее вчерашняя решимость не пропала. Она знала, что не в состоянии высказать правду ему в лицо, но и лгать дальше было невыносимо.

Надев темно-синее платье и туфли на высоких каблуках, она немного подкрасилась, расчесала волосы, оставив их распущенными, затем тихо вышла, стараясь не разбудить Эндрю. Позавтракать можно и в отеле. Хотя бы раз она побалует себя всем, что есть в их меню: грейпфрут, яйца, бекон, рогалики, тосты с джемом и кофе. Не каждый день она могла позволить себе такое и потому решила: это будет наградой за то, что она пришла на работу на два часа раньше всех. Однако в душе Джесика знала, что это «еда во успокоение», потому что она была очень взволнована.

Когда она подъехала к отелю, казалось, там все еще дремало: шторы на окнах были задернуты и огни погашены, – однако она знала, что рабочий день уже начался. Большая часть персонала находилась в отеле. Горничные забирали из прачечной чистое белье, которое еще было теплым и пахло свежестью. У заднего входа энергично разгружали продукты, заказанные шеф-поваром на сегодняшний день. Рыба из Северной Атлантики, судя по твердым тушкам и выпученным глазам, была свежей. Если глаза были впалыми, ее отправляли назад, так как она уже не отвечала нужному качеству. Как из рога изобилия появлялись лучшие продукты со всего света: нефелиум – из Китая, вишня – из Калифорнии, грибы оноки – из Японии и спелые авокадо – из Испании. Холодильники начали наполняться самыми экзотическими фруктами и овощами. Трюфели из Франции от короля трюфелей мистера Пебе, шоколад из дома Годива, воздушная кукуруза из Таиланда и миниатюрные бананы с Ямайки. Коробки распаковывали, чтобы проверить вес и качество. Лучшая говядина из Эршира в Шотландии и сочная ягнятина из Новой Зеландии тут же закладывались в холодильные камеры. Устрицы и улитки, оленина и курятина, спелые абрикосы и дикая земляника в таком изобилии заполнили помещение, что в воздухе стоял резкий запах от смешения ароматов.