Под покровом дня - [24]

У него была небольшая библиотека: немного поэзии и морские рассказы, оставшиеся с детства. Он расставил книги на двух полках над кроватью, а пространства между ними заполнил разнообразными раковинами, которые выловил у рифов двадцать лет тому назад. В углу тарахтел холодильник «Фрижидэр», в котором доктор Билл хранил запасы виски «Блэк Лейбл». Рядом с ним находилась раковина, подводка к ней была закрыта красной клетчатой материей. На раковине стоял чистящий порошок «Аякс» и спрей от тараканов. Кейт отдала ему ковровую дорожку в восточном стиле, которую он протянул от изножья своей кровати до залитого солнцем крыльца. В доме еще были два торшера с абажурами, на которых были изображены морские символы — штурвалы, спасательные круги — подарок бывшей подружки. Стены были облицованы панелями из сосны, произрастающей в округе Дейд, которая, как считается, отпугивает термитов, хотя в течение последних нескольких месяцев он то и дело замечал в паутине какие-то подозрительные крылышки.

По одну сторону кровати стоял сундук, в котором он держал нижнее белье и носки. С другой стороны находился еще один сундук, служивший в качестве прикроватного столика, где хранился воронёный кольт «Питон», завернутый в промасленную тряпку. Двенадцати сантиметровый ствол, патроны калибра.357" магнум. Револьвер, из которого он когда-то мечтал застрелить Далласа Джеймса.

Глава восьмая

Каждый выпущенный из револьвера патрон, каждое аккуратное нажатие на спусковой крючок и каждый синяк на ладони предназначались для Далласа Джеймса. Торн купил его поздним вечером на автостоянке позади клуба «Элкс», еще в первый год учебы в средней школе. Спрятал от Кейт и доктора Билла и целый год упражнялся в стрельбе в лесу. Каждый выстрел сопровождался сильнейшей отдачей, в ожидании которой он морщился, еще только наводя револьвер на цель. Но если попасть кому-нибудь из этой штуки хотя бы в руку, то это выведет противника из строя, и он не сможет оказать активного сопротивления.

Торн никогда не гордился тем, что у него есть кольт. Никогда не хвастался им перед друзьями. Всякий раз, когда он вынимал его из кожаной кобуры и заряжал, к горлу подступала тошнота. Как будто он смотрел вниз с крыши высокого здания. Ноги становились ватными. Сердце колотилось. Все свое отрочество, день за днем, он пытался преодолеть в себе это чувство, упражняясь в лесу к югу от их дома.

Стрелок из него был весьма средний, даже несмотря на длительность тренировок. Ему никогда не удавалось всадить больше четырех пуль в окружность размером с бейсбольный мяч, хотя бы одна пуля уходила на несколько сантиметров в сторону. Сносно, и не более того.

Забавно, но он не взял с собой кольт, когда отправился в Майами, чтобы свести счеты с Далласом Джеймсом. Когда пришло время, у него даже соблазна такого не возникло. Все эти долгие часы, проведенные в лесу в мечтах о расплате, — все это было лишь для того, чтобы разжечь в себе ненависть, научиться отделять ее от всех остальных эмоций. Револьвер калибра.357" служил лишь средством для этого.

Последние недели он подумывал о том, чтобы подарить кольт Шугармену или, например, заплыть на лодке за риф и выбросить его в море. Но каждый раз, когда он был готов сделать это, ему, спустя двадцать лет, не хватало смелости открыть сундук и дотронуться до оружия. Каждый раз он вдруг вспоминал о каком-нибудь важном деле, которое нужно было немедленно сделать.

Закончив последнего Сумасшедшего Чарли, он вышел на веранду, облокотился о перила и стал наблюдать за цаплей, охотившейся на отмели рядом с его причалом. Вот она согнула шею и нацелилась клювом на какое-то блестящее пятно. Застыв на несколько минут в этой позе, она наконец нанесла удар, ухватила серебристого малька и на прямых ногах зашагала к мангровым деревьям.

Торн спустился по лестнице, мурлыкая себе под нос, и улыбался, вспоминая слова песни, строчку за строчкой. I Want to Hold Your Hand. Глупая песенка о таком глупом чувстве. Напевая, он дошел до причала, в конце которого стоял бетонный столик для пикников. Он присел и стал смотреть на восток, на ту сторону острова, где сквозь толщу облаков с рваными краями пробивалось восходящее солнце. Была ли это розовоперстая заря? Он никогда не думал об этом. Розовоперстая? Он не видел никаких перстов, но продолжал смотреть. Пока Торн наблюдал, облака порозовели, их края стали темными. Нужно спросить об этом Сару. Она столько лет проучилась в колледже. Она должна знать.

Он размял шею, встал и наклонился, дотронувшись до пальцев ног. Чтобы заставить сердце биться быстрее. Последнее время у него появилось это ощущение. Первые звоночки. Синяки проходили слишком долго, по утрам болели коленные суставы. Скрипучие колеса крылатой колесницы догоняли его.

На дорожке, ведущей к его дому, зашуршала колесами по гравию патрульная машина Шугармена. Торн помахал ему с причала. Это была часть обычного субботнего ритуала. Проведя целую ночь на дежурстве, разнимая драчунов в барах, Шугармен заезжал сюда, чтобы расслабиться, стряхнуть с себя всю грязь этой ночи, полюбоваться на восход солнца перед тем, как отправиться домой. Он уже переоделся в цивильную одежду, коротковатые брюки и голубую рабочую рубашку.