Под перекрёстным огнём. Том 1 - [101]

Да, она, — палец ткнулся в неё, — не принимает решения. Но она среди тех, кто аплодирует, когда эти твари решают закручивать гайки. И не надо про то, что она не возглавит компанию — она выйдет замуж, и её муж будет советоваться о делах на кухне или в постели, рассказывать о них. А она мягко поддерживать, поддакивать, говорить, какой он умница и как правильно решил. Что, не так? — А это уже ей. — И по Иришке. Это она тут с нами такая вся бедная непричастная. А когда компанию возглавит, очень-очень сомневаюсь, что будет делать как-то иначе. Они буржуи, Ваня. Подлые злые буржуи. Да ещё и ненавидящие нас, жителей Сектора, из самых ксенофобских побуждений.

— Она должна уйти, — закончил он. — Да и ты… Я не против тебя, говорю же, ты правильный пацан. Но определись, кто ты? Один из них, или один из нас?

— Извините, что потревожили вас своим присутствием. — Хуан подошел к ней, провел пальцем по одному из синяков под глазом — Сильвия чувствовала, как тот медленно, но неумолимо наливается. — Ты готова, принцесса? Это не наш бал, я ошибся. И очень-очень об этом сожалею.

— Я тебя понимаю, Хуан, — ответила она по-испански. — Ты хотел как лучше. И зла не держу. Пойдём.

И под напряжённое молчание они двинулись прочь, к выходу из кухни, когда сзади раздался голос Хана:

— Нет, ребят. Так неправильно.

— Что, неправильно? — со злостью обернулся к нему Павел.

— Неправильно то, что вы делаете. А как же презумпция невиновности? Девочка, конечно, из той ещё семьи, и я больше скажу, причин ненавидеть сеньора Октавио у Хуана не меньше, а гораздо больше, чем у Ирки… Но это не значит, что она плохая. Не значит, что точно станет одной из них. Это неправильно, ребята!

Павел устало усмехнулся. «Ещё один такой выискался».

— А какой она станет, Хан? Кем она ещё может быть?

— А если общаясь с нами она… Не станет? — упорствовал друг Хуана. У него было очень туго с красноречием, но он старался, как мог.

— Ты сам в это веришь? — скривился Павел.

— Ребят, ну вы-то хоть скажите что-нибудь? — начал оглядываться Хан по сторонам в поисках поддержки. Однако, к его сожалению, присутствующие как минимум отворачивались. — Ну, хоть кто-нибудь, скажите же, что это неправильно, чёрт вас всех подери! Что Павел сгущает краски и всё не так!

Нет, тишина. Для Хана это стало ударом, хотя Сильвия в ином исходе не сомневалась.

— Хан, всё правильно, — наконец, сказал кто-то. — Она не станет другой. Потому, что она такая, как есть. Мы враги классовые, это кроме того, что она латинос.

— Я тоже латинос! — вскричал он. — На целую четверть. И что, мне тоже уйти?

— Тебя никто не гонит, — фыркнул Павел, однако, убрав глаза в пол.

— А я уйду. Потому, что… Неправильно это всё! — так и не смог сформулировать Хан мысль. — Ванюша, пойдём, брат. Это какое-то сборище ксенофобов, а не нормальные ребята. Карен, Фудзи? — обернулся он к оставшимся членам группы.

— Парни, знаете что? — вновь остановил всех голос узкоглазого члена их команды. — Вот я послушал и Хуана, и вас. А вас так вообще давно знаю. Хотите узнать мнение со стороны? — вопросительно сузились его и без того неширокие глаза

— Со стороны? — напрягся Павел, почувствовавший, что вновь что-то пойдёт не так, что появятся новые аргументы. Но не представлял, какие.

— Да. Я — японец, — с достоинством поклонился парень. — И в вашем споре между русскими и амигос я как бы сторонний наблюдатель, пусть мысленно и на условно вашей стороне.

— Условно? — опасно прищурились глаза Павла.

— Да. Я с вами только пока мне это выгодно, пока ко мне относятся так же, как к вам. И до сего дня все наши интересы совпадали. — Парень выдал настолько ослепительную улыбку, что настроение Сильвии плавно пошло вверх. — Знаете в чём ваша проблема ребята? Вы — пустозвоны. — Он обвёл всех внимательным взглядом. — Вы плакались с первого дня, как я с вами, о чём? Не мне, конечно, друг другу, но и я, и бог свидетели, так было. Напомните, какова была всё это время главная мысль ваших стенаний?

— И какая же? — задал вопрос кто-то со стороны плиты.

— Что вас, таких несчастных, проклятые амигосы обижают. И вы готовы сделать всё возможное, чтобы облегчить жизнь Сектора, жизнь ваших братьев и сестёр. Понимаете, что вооружённая борьба не для вас, но готовы отстаивать свои права и свободы сограждан любыми доступными мирными способами. Так?

Окружающие молчали.

— И что я увидел сегодня? Я увидел Хуана, единственного среди вас, кто хоть как-то приблизился к решению проблемы. Он сделал невозможное, что не приснится и в самом фантастическом сне — притащил в вашу компанию не кого-нибудь, а представительницу аристократии. И не просто аристократии, а члена одной из трёх семей, без кого планета не вращается.

— …Конечно, она не дон Феррейра, — оговорился он. — Она всего лишь его дочь. Но не требуйте от судьбы невозможного, она и так подкинула вам козырь. Сильвия обладает связями, самыми-самыми, знает многих могущественных людей. Она многое может, пусть и ничего не решает лично. А что делаете вы?

А вы, вместо того, чтобы начать дискуссию, чтобы объяснить проблемы и спросить, как сделать так, чтобы до правящей верхушки дошла их суть, выказываете, как вы там всех их ненавидите и гоните девочку прочь. Кстати, очень красивую и очень милую. — Уважительный, но не пошлый кивок в её адрес. — Да, она не одна из вас. И ею не будет. Но именно поэтому она и ценна. Спросить о чём-то у Лопес, Хуарес, Сантос? Какой в этом смысл, Паша? Это ничего Сектору не даст! А то, что даст, вы отметаете с порога, даже не пытаясь задуматься.