Под пеленой - [6]

все так же колеблет воздух нарочито-изысканными остротами... или у него нет

настроения после вчерашнего? А Жюли и её мать, конечно, сосредоточенно орудуют ножом и вилкой, как будто ничего не случилось и никогда не случится в

этом мире...

И он тоже там. Единственный человек здесь, который ничего не знает об

этой войне... Она вспомнила его глаза прямо напротив своих в сером предрассветном сумраке. "Теперь вы должны уйти. Я прошу вас." Четкие, раздельные фразы и спокойный, уверенный взгляд. Он послушался её, он ушел, и сейчас он сидит с ними за одним столом - потому что он все-таки не понял, ничего не понял тогда. Что ж, так даже лучше. Если это война на смерть, беспощадная,

как голос Стэна в ночи, пусть Билли не будет в числе их врагов. Просто свидетель, появившийся в неудобное время, но которого можно не принимать во

внимание. "Он не псих, он медленно воспринимает информацию..." Боже мой, да

вы не представляете, не в ваших силах представить, какой он...

Селестина села за стол, вытряхнув на него содержимое своего кошелька.

Краем глаза она поглядывала в щель между портьерой и оконной рамой. Там был

только белый-белый режущий свет и ни одного человека - ни своего, ни врага.

- Если вы не слишком заняты, продолжим нашу беседу, мадемуазель Тина.

Она не помнила, как вскакивала и оборачивалась - просто они вдруг

оказались лицом к лицу: она и черная дырка толстого револьверного дула.

Какая все-таки нелепость, что в таких маленьких дурацких заштатных

гостиницах делают в стенах потайные двери, а потом заставляют их несдвигаемыми с места дубовыми комодами... К самому концу дула привинчен небольшой

набалдашник - наверное, глушитель - красивый, рубчатый, а что означают

эти маленькие циферки у самого отверстия?..

И вдруг она подумала, что должна бы закричать - кричать не хотелось,

было неудобно и странно нарушать нависшую тишину. И все-таки она закричала

- негромко, нетвердо, скорее с тоской, чем со страхом или отчаянием...

И в этот миг все произошло. Отлетевший в сторону, как гигантская фишка домино, комод задел её, сбив с ног, беспорядочные выстрелы сострогали с

потолка дождь штукатурки. И, теряя сознание, Селестина услышала дикий, душераздирающий крик Гаролда Стэна - так ещё никто не кричал на памяти всей

ее жизни...

* * *

Он до предела выдвинул антенну, и из беспорядочного треска выплыл далекий, но достаточно разборчивый дикторский голос:

- ...обвиняемый в международном шпионаже и проживавший в стране под

именем Гаролд Стэн, судебно-медицинской экспертизой признан невменяемым...

- Билл, выключи немедленно!

- Да, дорогая, - запрокинув голову, подчеркнуто кротко отозвался рыжеволосый гигант в белой футболке и шортах. Поднимаясь на палубу, он сказал:

- Жюли с её всесильными связями. Честное слово, если бы чуть левее...

если бы рука не соскользнула... в общем, сейчас невменяемым признали бы меня.

- Билл!

Селестина сидела на носу яхты, её светлые волосы почти высохли и развевались на ветру, а яркий сине-зеленый купальник сливался со сверкающим

фоном моря.

- Когда ты так говоришь, я начинаю тебя бояться, - серьезно сказала

она.

Билли улыбнулся и шагнул к ней.

- В жизни не поверю. Ты у меня смелая!

Селестина выпрямилась, в её глазах сверкнули задорные искорки.

- Смешной!

- Смета, - засмеялся, принимая вызов, Билли.

- Смерч!

- Сметана!

- Смена!

- Смеркается!

- Смесь!

- Смежный!

Темп игры все убыстрялся, веселые голоса звенели беспрерывно, без всякого зазора. Селестина расхохоталась и, беспомощно мотая пушистой головой,

бросилась на шею Билли.

- Мне надоело! - смеялась она, взмывая в воздух в его могучих загорелых руках. - На редкость глупая игра. И к тому же ты всегда выигрываешь!

1996.