Под парусом мечты - [8]

Калева Биллера управление рудником не интересовало. Он был ученым и считался светочем в области искусства и музыки маори. До женитьбы на Флоренс Биллер некоторое время носился с идеей полностью бросить семейное дело и посвятить жизнь музыке. Он и сейчас занимался аранжировкой музыки для программы Куры-маро-тини Мартин. Но Калев слишком волновался во время выступлений, и его страх перед публикой в конце концов оказался сильнее, чем страх — к слову, тоже весьма значительный — перед ужасной Флоренс. Теперь он номинально руководил рудником Биллера, однако фактически всеми делами там заправляла Флоренс.

— Мне просто хочется, чтобы она спокойно работала, а не воевала, — вздохнув, сказал Тим. — Я прекрасно понимаю, что Флоренс добивается того, чтобы ее воспринимали всерьез, но… боже мой, у других ведь тоже есть свои проблемы.

На этот счет у Тима имелся собственный опыт. В начале его карьеры управляющего некоторые поставщики и клиенты пытались воспользоваться ситуацией, зная об ограниченных возможностях Тима, и поставляли товар низшего качества или предъявляли неоправданные рекламации. Они полагали, что Тим не сможет как следует контролировать поставки. Однако у Тима были глаза и уши даже за стенами конторы. Его заместитель Мэтт Гавейн смотрел в оба, а Роли О’Брайен поддерживал отличные отношения с шахтерами. Он работал днем на поверхности рудника, когда не нужен был Тиму, а по вечерам был так же перемазан пылью, как и остальные горняки. Грязь не пугала Роли, но спускаться в шахту он больше не собирался — с тех пор, как его засыпало вместе с Тимом и они два дня просидели в завале.

Со временем Тим, как руководитель рудника, завоевал уважение и попытки обмануть его прекратились. С Флоренс Биллер ситуация наверняка была такая же; она могла бы заключить мир со всеми своими конкурентами-мужчинами. Но Флоренс с ее неиссякаемой энергией продолжала сражаться. Для нее сделать рудник Биллера ведущим в Греймуте было мало — ей хотелось контролировать все Западное побережье, если не вообще всю горную промышленность страны.

— Есть чем-нибудь перекусить? — спросил Тим жену, почувствовав пробудившийся аппетит.

Илейн кивнула.

— Уже в печке. Нужно подождать совсем чуть-чуть. И я… я хотела прежде кое-что с тобой обсудить.

Тим заметил, что она бросила взгляд на Лилиан. Судя по всему, речь пойдет о дочери.

Илейн обратилась к девочке, которая как раз закрыла крышку фортепьяно.

— Это было просто чудесно, Лили. Мы все потрясены судьбой Аннабель. Я совершенно не могу накрывать сейчас на стол. Может быть, ты сделаешь это вместо нас, Лили? А Руб поможет тебе?

— Он ведь опять будет ронять тарелки! — воскликнула Лилиан, но послушно отправилась в столовую.

Вскоре послышался звон бьющейся посуды. Илейн закатила глаза. Тим понимающе улыбнулся.

— Судя по всему, к домашней работе у нее нет особого таланта, — заметил он. — Наверное, нам стоит отдать управление рудником в ее руки.

Илейн улыбнулась.

— Или позаботиться о «художественно-творческом» образовании девочки.

— О чем? — озадаченно переспросил Тим.

Илейн вынула из складок домашнего платья письмо.

— Вот, это пришло сегодня. От бабушки Гвин. Она совершенно сбита с толку. Уильям и Кура хотят забрать у нее Глорию.

— Вот так, внезапно? — без особого энтузиазма переспросил Тим. — Ведь до сих пор их интересовала только карьера Куры. А теперь вдруг они решили создать семью?

— Все выглядит несколько иначе, — ответила Илейн. — Они подумывают об интернате, потому что бабушка Гвин, по их мнению, не занимается развитием «художественно-творческих» способностей Глории.

Тим рассмеялся. Он полностью отвлекся от неприятностей в конторе, и Илейн радовалась, глядя на его по-прежнему мальчишеское лицо с морщинками у глаз, которые появлялись, когда он смеялся.

— Ну, тут они не так уж и неправы. Ничего не имею против Киворд-Стейшн и твоих бабушки с дедушкой, но ферму нельзя назвать пристанищем искусства и культуры.

Илейн пожала плечами.

— Мне не показалось, что Глория нуждается в этом. По-моему, малышка совершенно счастлива. Впрочем, несколько застенчива. Ей потребовалось некоторое время, чтобы подружиться с Лили. Поэтому я понимаю бабушку Гвин. Она боится отправлять малышку в путешествие одну.

— И что? — спросил Тим. — У тебя ведь явно что-то на уме, Лейни. Что ты хотела обсудить со мной?

Илейн протянула ему письмо Гвинейры.

— Бабушка Гвин спрашивает, не хотим ли мы послать с ней Лилиан. Будто бы интернат именитый. И Глории будет гораздо легче вдали от дома.

Тим внимательно прочитал письмо.

— Кембридж — это всегда хорошо, — кивнув, произнес он. — Но не рановато ли ей? Не говоря уже о том, что подобные интернаты стоят обычно целое состояние.

— МакКензи готовы взять расходы на себя, — пояснила Илейн. — Если бы это не было так ужасно далеко… — сказала она и умолкла, когда в комнату вошла Лилиан.

Девочка надела слишком большой передник и теперь путалась в нем на каждом шагу. Как обычно, это рассмешило родителей. Веснушчатое лицо Лилиан казалось довольно лукавым, хотя в глазах застыло мечтательное выражение. Волосы у нее были тонкие и рыжие, как у матери и бабушки, но не настолько волнистые. Она заплетала их в две длинные косы, и в этом огромном переднике была похожа на кобольда