Под парусом через океан - [42]

У нас есть записка, написанная на английском языке. Мы привязали ее к железке, чтобы бросить ее на палубу, но корабль не подошел близко к лодке. Может быть, они тянули сети. В тот момент, когда я сказала “прибудем 10 июля”, ветер стих. Солнце печет страшно.

Безветрие очень тягостно, оно давит как камень. Солнце почти не движется. С какими только молитвами я не обращалась к ветру! А он и не дунул. Будет Дончо еще определять сроки, не спросив меня! Когда же мы все-таки прибудем?

28 ИЮНЯ, ДОНЧО

Доверие

Юлия усиленно портняжничает. Она шьет один и тот же нескончаемый купальник и зауживает вещи. Я говорю ей, что это бесполезно, так как она худеет непрерывно.

По всему чувствую, что плавание скоро окончится. Даже по настроению Юлии.

Разумеется, мне хочется, чтобы оно кончилось, и все-таки что-то накрепко связывает меня с морем, с лодкой. Привык я очень к этой жизни.

Через четыре-пять дней мы войдем в зону ураганов. Они зарождаются около Малых Антильских островов, проносятся мимо Пуэрто-Рико, Гаити и Кубы, и далее их путь лежит на северо-запад. Очень беспокоюсь, однако миновать эту зону мы не сможем. А кроме того, мы ведь изучаем, как воздействуют экстремальные условия на человека. От всей души хочу, чтобы таковые не возникли, но если будет ураган, то мы еще поборемся и обязательно выстоим. По собственному опыту знаю, что невзгоды мобилизуют меня и я обретаю форму.

Честно говоря, я слишком рационалист, и не мое это дело гадать целыми днями, встретится нам ураган или нет.

Самочувствие вполне терпимое. Жалобы: десны, геморрой, воспаленные глаза, поверхностные царапины и ссадины. Ничего страшного. Занимают меня мысли о нашем местоположении, о ветре, о течении и тому подобных вещах.

Пока все идет отлично. И я радуюсь этому, так как много людей в Болгарии надеются на нас. Для всех, кто предполагает совершать морские путешествия, мы сделаем невозможное.

Мы устали, это бесспорно, мы уже не те, что были в начале, но я знаю и то, что человек забыл, какими огромными резервами он обладает. И если ты хорошо организован, то сможешь их использовать.

И наша деятельность служит тому подтверждением. Не прибегая к специальной тренировке, каждые два года отрываемся мы от своей среды и ставим себя в тяжелейшие условия. И результаты налицо.

Едва-едва дует. Потихоньку ползем. Печет страшно. За семь часов мы прошли 6 миль, и то, прибегая к невероятным ухищрениям.

Когда нет ветра, лодка издает странные звуки. Скрипит, стучит, стонет. К тому же обвисли паруса. Зрелище грустное. Для нашей оранжевой “Джу” покой — трагедия.

29 ИЮНЯ, ЮЛИЯ

Безветрие

Безмолвное, неподвижное безветрие. По всему телу разлилось нетерпение, оно пульсирует в твоей крови, ты ощущаешь бессильную ярость из-за того, что ничего, абсолютно ничего не можешь поделать. А остаются нам какие-то 1100 миль. При том, что мы уже прошли 3300 миль, эти две недели кажутся мне и вовсе скоротечными. Действительно немного, но если бы мы двигались. А учитывая то обстоятельство, что мы торчим на одном месте, совершенно безразлично, сколько осталось: тысяча сто миль или просто сто.

Море прозрачно-голубое, и все видно, как в аквариуме. Вокруг плавают маленькие рыбки. Появилось и несколько больших тропических рыб. Кружат в тени лодки.

Если зажигаю спичку, то пламя, не шелохнувшись, горит вертикально.

Я спрятала одну бутылку с шампанским, чтобы выпить его, когда мы увидим землю. Но сегодня мы опорожнили ее назло всему — штилю, солнцу, взявшемуся зажарить нас заживо… Хотя бы этим мы вызвали ветер! Лежим в рубке, при малейшем движении пот льется ручьями, страшно щиплет глаза. Единственный выход — притвориться мумией. А смотреть в потолок или не смотреть — это уж дело твое.

Но когда-нибудь ветер все же начнет дуть.

Я видела кита! Ну, не самого кита, а струю воды высотой в несколько метров. Жаль, что Дончо этого не заметил. Сейчас он мне не верит и утверждает, что то была подводная лодка с капитаном Немо на носу.

Возле нас так мало рыбы, что ни один серьезным рыбак не выдержал бы. Около нас плавает одна-единственная золотистая рыба с пораненным боком.

Дочь Гурко

Не нахожу себе места. В большие бури, когда я не знала, смогу ли выдержать хотя бы еще один день, я все время напоминала себе о том, что я дочь Гурко. Это превратилось в девиз. В трудные минуты я говорила Дончо: “Ты же знаешь, что я дочь Гурко. А он мог выдержать гораздо более тяжелые вещи, так неужто я не смогу”.

Сейчас Дончо вытащил мой девиз на белый свет. Думая о папе, я приободрилась. Он из тех отцов, в которых невозможно разочароваться. Любой ребенок считает, что его отец самый сильный, смелый, самый справедливый. Но когда проходят годы и ребенок подрастает, то видит, что его отец самый обыкновенный человек. А я и сейчас думаю об отце то же, что и 15–20 лет тому назад.

29 ИЮНЯ, ДОНЧО

Кто утверждает, что неизвестность опасна?

Вчера после обеда я за полтора часа почистил лодку. При помощи кухонного ножа. Она сильно обросла всякой дрянью. Теперь она поплывет быстрее. До Сантьяго я к ней не притронусь.

Я погрузился в воду в футболке. Что-то обожгло меня через нее. Кожа на руке покрылась красными пятнами. У меня сильно болят лимфатические узлы под мышками. Рука онемела. Хорошо хоть, что пострадала правая рука. Ведь левой я все время держу румпель.