Под одной крышей - [15]
С тех пор я его не видела, но слышала. Смех здесь. Шаги босых ног там. Скрип дерева и писк микроволновки. Наши комнаты находятся в полутора коридорах друг от друга. Я знаю, что у него есть домашний офис, но я никогда туда не заходила — что-то вроде негласного не ходи в западное крыло, ситуация «Красавицы и Чудовища». Я думала о том, чтобы разнюхивать, когда его не было, но что, если он расставил вокруг ловушки? Я представляю, как он вернется домой, найдет меня плачущей, а моя лодыжка запуталась в капкане. Он, наверное, оставит меня там голодать.
К тому же, он не часто выходит в свет. Есть пара его друзей, которые приходят, чтобы заняться удивительно ботаническими вещами (что слишком напоминает мне меня, Сэди и Ханну, делающих пирожные для марафона «Парки и зоны отдыха»[10] — что, в свою очередь, вызывает смутную боль, поэтому я делаю вид, что этого не происходит). Его рабочие дни, кажется, длятся по шестнадцать часов, даже когда я не веду себя как мелкий гремлин, расписываясь за его почту, но это всё. Интересно, ходит ли он на свидания? Интересно, пробирается ли он каждую ночь в дом с другой девушкой и говорит ей: — «Тсс, тихо. Моя незаконная соседка-рыжая, забьет ключом мой проигрыватель, если мы будем слишком шуметь». Интересно, я просто не замечаю, что у него на кухне каждые выходные оргии в масках, пока я, укрывшись бабушкиным одеялом, старательно пишу посты в блоге?
Интересно, почему я удивляюсь.
Когда я спускаюсь вниз к ужину, в доме темно и тихо. И холодно. Честно говоря, как Лиам не замерзает? Это из-за семидесяти фунтов мышц? Он покрывает себя жиром детеныша тюленей? Я качаю головой, поднимая термостат и разогревая больше еды, чем мне нужно (но, что очень важно: не больше, чем я могу съесть).
На первом этаже есть несколько гостиных/сидячих/передних/лаунж/почемунет комнат, но моя любимая — та, что соединена с кухней. Там есть большой удобный диван, который, вероятно, стоил больше, чем моё образование в аспирантуре, мягкий ковер, который я люблю незаметно поглаживать, когда остаюсь дома одна, и гвоздь программы: огромный телевизор. Я переставляю свои (многочисленные) контейнеры с едой на ореховый журнальный столик и позволяю себе опуститься на диван.
По непонятным мне причинам Лиам платит за кабельное телевидение и за пятнадцать различных потоковых сервисов, которыми я никогда не видела, чтобы он пользовался. Я ни в коем случае не собираюсь эксплуатировать кровные деньги FGP Corp, поэтому я нахожу повтор двенадцатого сезона «Холостячки». Не мой любимый, по причинам, которые я подробно объяснила в своем блоге (не судите меня), но вполне приличный. Я устраиваюсь поудобнее.
Десять минут спустя идиот с явным пристрастием к солярию дерется на кулаках с идиотом, который явно нюхает протеиновый порошок, и всё это под восхищенными взглядами девушки — то есть, предпосылку шоу. Но я понимаю, что не все звуки исходят от телевизора. Когда я выключаю звук, я слышу другой спор. Сверху. Голосом Лиама.
Он не настолько громкий, чтобы разобрать суть, но мне удается подслушать отдельные слова. Неправильно. Неэтично. Против, может быть? Довольно много твердых «между нами», но это всё. Через мгновение звуки снова становятся приглушенными. Ещё минута, и хлопает дверь; ноги быстро спускаются по ступенькам.
Черт.
Я думаю о том, чтобы быстро переключить на фильм Ларса фон Триера, но Лиам приходит раньше, чем я успеваю обмануть его в том, что я интеллектуал. Я поднимаю глаза от своего яичного рулета, а он там, в том кусочке кухни, который я могу видеть с дивана, и выглядит как… убийца.
То есть: больше, чем обычно.
Мой первый инстинкт — прижаться к дивану, продолжать смотреть свой дрянной сериал и есть свою отличную еду. Но он поворачивается, наши глаза встречаются, и у меня не остается выбора, кроме как нерешительно помахать ему рукой. Он отвечает отрывистым кивком, и… он выглядит задумчивым и мрачным, как будто у него только что были ужасные десять минут, возможно, ужасный день. Хуже того, он выглядит так, будто готов выместить свою злость на первом попавшемся на его пути человеке, которым, учитывая погодные условия, к сожалению, окажусь я. Он выглядит так, будто ему нужно отвлечься, и мне в голову приходит очень глупая идея.
Не делай этого, Мара. Не делай этого. Ты пожалеешь об этом.
Но Лиам заметно сжимает зубы. То, как он смотрит в открытый холодильник, говорит о том, что он хотел бы задушить каждую банку соуса тартар (по неизвестным причинам у него их три). Может быть, и кетчуп тоже. Линия его широких плеч настолько напряжена, что я могла бы использовать её как плотницкий уровень, и…
А. К черту.
— Итак. — Я прочистила горло. — Я заказала намного больше еды, чем мне нужно. — Я сопротивляюсь желанию прикрыть свой дискомфорт нервным смехом. Он, вероятно, чувствует это, мой крайний ужас. — Не хочешь ли ты, эм, немного?
