Под небом Финского залива - [16]

Они опять решили прогуляться по старому маршруту, поднялись наверх, сели за столик. Солнышко пыталось дотянуться до верхушек далеких сосен. Они сидели и разговаривали на отвлеченные темы. В основном говорили Света и Сережа. Сережа рассказывал охотничьи истории, происходившие с ним и его друзьями, когда они иногда делали вылазки в глухие сибирские леса. Гена больше молчал.

Разные они были, очень разные, Света сейчас уже это видела. Очень не похожи друг на друга. Даже одеты они были совершенно по-разному. Гена - в белую рубашку и серый костюм, с однотонным голубовато-серым галстуком, а Сережа - в черный водолазного типа тонкий шерстяной свитер, сверху которого теперь уже, вечером, он надел серый шерстяной вязаный пуловер с глубоким угловым вырезом. Темно-синие, довольно-таки поношенные джинсы дополняли его спортивный облик. Гена был весь, как живая красивая игрушка, с утонченными чертами лица, нежненький, стройненький, неторопливый, молчаливый, такой благополучный и в то же время неуверенный в себе мальчик. А Сережа по-мужски сильный, живой, ловкий, непринужденный в общении, словоохотливый и непоседливый, казалось, что ему обязательно все время нужно быть в движении, статическая поза была чужда ему совершенно. У него была такая же спортивная фигура, как и у Гены, но менее красивая, он был чуть пониже, и еще можно было подумать, что он с утра до вечера качает свой пресс и достиг в этом феноменальных результатов, ибо живот у него начинал прирастать к спине, но не как у доходяги, который бывает худ от недоедания, а как у хорошей и сильной гончей, которой приходится бегать

часто и много. И руки у него были длинноваты для его фигуры. Но это были только едва заметные штрихи, в общем-то он был довольно-таки хорошо сложенный парень, и красота глаз и улыбки могла поспорить с красотой глаз и улыбки миловидного, безукоризненно пригожего Гены, но Гена был голубоглазый или, скорее, зеленоглазый шатен, а Сережа - жгучий брюнет с черными живыми глазами и с черными волосами, зачесанными назад. И по характеру они тоже были очень разными. Сережа был весь как на ладони, бесхитростный, раскованный, умеющий ухаживать за женщинами, а Гена был неопытен, застенчив и в то же время скрытно самолюбив: независимость в нем присутствовала, несмотря на некую скованность, и эта противоречивость характера бросалась в глаза.

Короче, Света понимала насколько Гена сложнее Сережи, но пока в его сложность и неоднородность нрава Света доступа не имела. И несмотря ни на что, он нравился ей гораздо больше Сережи, наверное, потому, что все сложное всегда притягивает к себе больше, чем простое и понятное, и то первое впечатление, которое он на нее произвел, сыграло не последнюю роль в ее отношении к нему.

Но то, что они оба были индивидуальны и личностны в самом высоком смысле их неординарности и незаурядности, не подлежало сомнению. Свете было интересно с ними общаться, легко и просто, ей не нужно было что-то из себя изображать, она была сама собой, раскрепощенной и свободной в любом своем слове и поступке.

Подул легкий ветерок, и Сережа тут же снял свой серый свитер и, несмотря на Светины вопли и протесты, натянул его на нее, как на маленького капризного ребенка, не желающего закутываться в лишние одежды.

Ну не холодно же мне, Сережа.

Ничего. Жар костей не ломит. Можно простудиться, совершенно не заметив, что тебе холодно.

Спасибо, Сережа,- ей, конечно, нравилась такая забота, но она всякий раз, когда Сережа совершал подобные поступки, замечала, каким мрачным становилось лицо у Гены.

Может быть, он думал, а почему я не догадался этого сделать, а может, его просто раздражало это лишнее внимание Сережи к женщине, с которой все же Геннадий познакомил Сережу как друга, а не наоборот, и которая нравилась и ему. Скорей всего, Гена просто ревновал. Во всяком случае, он не мог не чувствовать, что приобрел

соперника в лице своего друга, и теперь только сама Света могла, сделав выбор, развязать этот тройной узел. И хотя у Светланы выбор был сделан с самого начала, но ей нравилось быть центром внимания двух парней, и, пожалуй, даже не это было главным, почему она не собиралась бесцеремонно отодвигать в сторону Сережу -ей казалось, что молчаливость Гены тоже сделает ее молчаливой и скованной, а в компании, которая у них образовалась, было гораздо интереснее и веселее проводить время. Быть может, она была немного эгоистична, но ей не хотелось вмешиваться в ход событий: пусть все идет так, как идет, пока ее все устраивало. К тому же бесцеремонной она умела быть только с наглыми, беспардонными людьми, которых переносить рядом было неприятно, а это был совсем не тот случай.

А еще,- стал продолжать свои рассказы Сережа,- четыре года тому назад у нас в лесах неурожай был на ягоды и орехи, и появилось много медведей-шатунов, которые не залегли в берлоги, так как не отъелись за лето, и стали появляться у нас прямо на окраине города, собак задирать и даже умудрились в соседний с городом совхозный коровник проникнуть, четырех коров задрали. Потом этих шатунов всех перестреляли, потому что они очень смелыми становятся, когда голодные, могут и на человека напасть. Такой у нас переполох был, люди на окраине, чуть стемнеет, ходить боялись.