Под нами - Чёрное море - [82]

Долго готовили там изрядно потрепанные «миги» к длительному перелету. Наконец долетели одиннадцать, а четыре из-за технических неполадок потеряли на маршруте.

Привели в порядок «дар» Семена Федоровича и начали использовать «миги» в системе ПВО Поти. Одновременно велась на них и боевая подготовка летчиков.

Как-то, немного отдохнув после выполнения ответственного задания, я вышел из помещения КП и стал наблюдать, как два «мига» вели учебный воздушный бой.

— Кто это "воюет"? — спросил у начальника штаба полка майора В. М. Янковского.

— Командир 1-й эскадрильи капитан К. Н. Никонов тренирует молодого летчика, — доложил Янковский.

Через репродуктор, вынесенный с КП на улицу, мы услышали команду Никонова:

— Заходи в хвост моему самолету, я буду отрываться, а ты смотри, как это надо делать.

Комэск ввел свой самолет в крутое пикирование и со скольжением стал уходить. Молодой летчик, естественно, сразу отстал. Ну, упражнение окончено, можно следовать на посадку. И тут при выводе из пикирования на высоте 300 400 метров с правой плоскости «мига» Никонова сорвалась фанерная обшивка, и машина под большим углом врезалась в землю неподалеку от аэродрома. Так обидно погиб Константин Николаевич Никонов — опытный командир и блестящий воздушный боец, кавалер двух орденов Красного Знамени.

Причина срыва обшивки с плоскости, как потом установили, заключалась в отслоении фанеры из-за большой влажности, характерной для районов Батуми, Поти да и всей Колхидской долины. Тщательно проверили все оставшиеся «миги», и на большинстве их плоскостей обнаружили различной степени отслоения, которые при обычных осмотрах не привлекали внимания.

Прошло всего несколько дней, как полк вновь пережил летное происшествие. В вечерних сумерках в хорошую погоду молодой летчик младший лейтенант Владимир Воронов при заходе на посадку на «миге» забыл выпустить шасси. Несмотря на красные ракеты и красный флаг финишера, он не ушел на второй круг и приземлил машину на основную полосу на фюзеляж. Тяжелые удары винта о грунт, скрежет металла, снопы искр за искалеченным самолетом… Если бы лопнула хоть одна трубка беизосистемы, быть пожару!

Пришлось летчика наказать в дисциплинарном порядке и отстранить от полетов. Но это, конечно, слабое утешение, когда выяснилось, что боевой самолет восстановлению не подлежит, и его пришлось списать…

Кончилось огневое лето сорок третьего. Как сейчас известно, замыслом начавшейся 9 сентября 1943 года Новороссийско-Таманской операции наших войск предусматривался главный удар на новороссийском направлении, где серьезными препятствиями были горы и леса. Кроме того, ожидая высадку наших десантов, противник подготовил от Новороссийска до Анапы мощную противодесантную оборону.

Несмотря на это, благодаря мощной поддержке авиации и смелому прорыву на катерах в Новороссийский порт, там высадился десант. 16 сентября город был полностью очищен от врага. 21 сентября войска 18-й армии при содействии авиации 4-й воздушной армии и части сил Черноморского флота освободили Анапу, а 9 октября 56-я и 9-я армии завершили изгнание врага с Таманского полуострова. Активно действовала авиация 4-й воздушной армии и ВВС Черноморского флота в ходе боев за Новороссийск. Особенно отличилась 11-я штурмовая авиадивизия, возглавляемая подполковником А. А. Губрием, награжденная орденом Красного Знамени и удостоенная почетного наименования «Новороссийская».

За неделю до начала Новороссийско-Таманской операции меня срочно вызвали на командный пункт ВВС флота, который находился в Мокапсе, в 20 километрах южнее Туапсе. До Лазаревской летел на «яке», потом пересел в автомашину. Как же приятно было ехать в пору бабьего лета по извилистой, утопавшей в зелени прибрежной дороге Кавказа! Хотелось выскочить из кабины, искупаться, отдохнуть на пляже и наконец-то по-настоящему ощутить прелесть морского воздуха. Ведь шел третий год войны и летали мы над морем, а его, как невесело шутили, даже не видели.

Однако мечта мечтой, а пока, хотя Кавказ уже освобожден, расслабляться недопустимо. На очереди Крым, а затем…

Размышления прервал голос водителя: "Приехали!" Впервые увидел я Мокапсе и поразился красотой роскошного здания — дворца, в котором до войны был санаторий, а сейчас в нем размещался КП ВВС. Командный пункт во дворце после привычных землянок, подвалов, блиндажей! Было чему изумиться.

Нашел кабинет командующего. Василий Васильевич Ермаченков, ставший уже генерал-лейтенантам авиации, только что прилетел из Геленджика и разговаривал о чем-то со своим заместителем по политчасти генерал-майором авиации Л. Н. Пурником.

Меня он сразу поставил в тупик:

— Под документами 7-го полка я неизменно вижу подпись "гвардии майор"… Выходит, гвардеец без гвардии? А это то же самое, что полководец без войска. Вот мы и решили — подполковника Любимова назначить командиром 4-й дивизии, а вас поставить на его место, то есть командиром 11-го гвардейского полка. Командование же 7-м полком возложить на майора Янковского, вашего начальника штаба. Как смотрите на такую перестановку?

— Что же смотреть, товарищ генерал, по опыту знаю, раз предлагаете, значит, уже решили. А быть во главе гвардейского полка сочту за честь.