Под нами - Чёрное море - [30]
Во второй половине праздничного дня на КП 8-го авиаполка были приглашены командиры и комиссары полков и авиаэскадрилий. Открывший совещание подполковник К. И. Юмашев объявил о создании Севастопольского оборонительного района, возглавляемого генерал-майором Д. Е. Петровым, после чего на карте крупного масштаба показал положение наших войск, войск противника и секторы обороны.
— Я довожу все эти подробности до вашего сведения для того, чтобы в сложной обстановке ненароком не ударить по своим войскам.
К. И. Юмашев довел до нашего сведения приказ командующего ВВС флота о формировании на базе авиации оборонительного района двух групп: колесных самолетов и гидроавиационной.
— Основу первой группы, — продолжил он, — составляют 8-й истребительный и 18-й штурмовой полки. Но полками воевать при нехватке авиатехники и имея всего лишь два аэродрома небольшой емкости, здесь не рационально. Поэтому основной боевой единицей станет эскадрилья. Командующий ВВС флота определит количество эскадрилий и будет добиваться их полного укомплектования летчиками и самолетами. Командовать этой группой приказано мне. В гидроавиационную группу входят эскадрильи летающих лодок, вооруженные главным образом морскими ближними разведчиками МБР-2. Эту группу возглавляет майор Нехаев.
В заключение подполковник сказал:
— Основные усилия всей авиации приказано сосредоточить на поддержке обороняющихся войск. Всемерно ослаблять и изматывать врага, не давая ему покоя ни днем ни ночью, — вот главная и в какой-то мере реальная задача. Мы будем действовать днем, а МБР-2 — ночью. Нас поддержат и бомбардировщики, базирующиеся на аэродромах Кавказа.
Ивана Григорьевича Нехаева я не знал, так как никогда в гидроавиации не служил и еще с летного училища меня не тянуло в нее. А под начальствованием Константина Иосифовича Юмашева работал уже около года и знал его хорошо. Он относился к летчикам-истребителям старшего поколения, зарекомендовал себя прекрасным организатором и грамотным, вдумчивым командиром, что было особенно важно в тяжелейших условиях начавшейся обороны Севастополя, когда требовалось руководить действиями эскадрилий из разных полков, эксплуатирующих различные типы самолетов.
Рано утром 8 ноября на аэродроме Нижний Чоргунь разорвались первые шестидюймовые артиллерийские снаряды. Рвались снаряды и на аэродроме Байдары. Обстрел продолжался около часа, пока наша зенитная батарея не подавила артиллерийские батареи противника в районах Шули и Черкез-Кермена. Но после этого поступил приказ: всем самолетам с аэродрома Нижний Чоргунь перелететь на Херсонес, а семи И-5 из полка Рассудкова с аэродрома Байдары — на Куликово Поле. Спустя 10 — 15 минут все самолеты, в том числе и нашей эскадрильи, были в воздухе.
На аэродроме остались я и В. Г. Попковский. На стоянке одиноко притулился наш незаменимый У-2.
— Товарищ командир! Техники уехали и увезли инструмент, а монтаж нового мотора на У-2, на котором мы должны лететь, не закончили, — сделал неожиданное открытие Попковский.
— Ну и сюрприз преподнесли! Как же теперь нам быть? Ладно, пойдемте к самолету и решим, что делать.
Переговариваясь, быстро отправились к У-2, и тут снова начался обстрел. На счастье, вражеские снаряды рвались на южной стороне аэродрома, а не на северной, где стоял самолет.
Я сел в кабину, инженер, провернув винт на несколько оборотов, сорвал его с компрессии и крикнул: "Контакт!"
Я включил зажигание, крутанул ручку пускового магнето. Мотор, словно нехотя, но все же заработал, от него потянулись струйки дыма — это выгорала в цилиндрах консервирующая смазка. Да бог с ним, с дымом. Хуже другое: даже после прогрева двигатель обороты не набирал. В чем же дело? Как на грех, выяснилось, что данный мотор — М-11 — инженер в академии не изучал, а мои былые знания частично уже улетучились. Так что сразу определить причину неисправности ни он, ни я не могли.
Почесали, как говорится, затылки. И ведь дошли-таки, докопались: отсутствуют выхлопные патрубки, а именно на нижних патрубках монтируется система подогрева воздуха, поступающего в карбюратор.
Патрубки без труда были обнаружены в задней кабине. Но вот незадача: чем их приворачивать, если нет инструмента? И тогда под аккомпанемент снарядных разрывов, пальцами, а затем с помощью камня и какой-то подвернувшейся металлической детали кое-как закрепили патрубки. Мотор запустился, обороты набрал нормально. Не раздумывая, взлетели и взяли курс на аэродром Херсонес.
Аэродром — не аэродром, а по всем параметрам обычная посадочная площадка, да еще и всего в 25 — 30 километрах от линии фронта. На границе летного поля у самого обрыва сиротливо стояли неукрытые три моих «ишачка», справа от них несколько «мигов», а левее — в беспорядке рассредоточенные штурмовики и «яки». Зато в направлении Казачьей бухты удобно «устроились» 15 «чаек». Здесь и в северной части аэродрома с помощью краснофлотцев и жителей Севастополя вовсю шли работы по его расширению, созданию укрытий для самолетов и личного состава, бытовых помещений.
