Под нами - Чёрное море - [107]

Около носовой части торпедоносца мы увидим могилу, усыпанную цветами как уже высохшими, так и совершенно свежими. Их, посещая могилу Героя и отдавая долг памяти, возлагали евпаторийцы, жители любимого города генерала Токарева, в котором он служил до войны и в который мечтал вернуться после победы.

А еще несколько позже станет известно, что штурман майор Николай Андреевич Маркин и стрелок-радист сержант Василий Гончаров, сильно обгоревшие, сумели все же выбраться из пылавшего самолета. Их сразу же пленили подоспевшие немцы и отвезли в Симферополь. Там они содержались в тюремной больнице, пока город не был освобожден стремительно наступавшими советскими войсками.

31 мая 1944 года был издан Указ Президиума Верховного Совета СССР о сооружении в городе Евпатории памятника Герою Советского Союза гвардии генерал-майору авиации Николаю Александровичу Токареву, и вскоре после войны памятник был воздвигнут на центральной площади. С тех пор на гранитном постаменте постоянно живые цветы. Их приносят ветераны Великой Отечественной войны, жители города, курортники, пионеры и школьники — все, кому дорого имя прославленною летчика-черноморца, отдавшего жизнь ради чистого неба, мира и счастья на родной земле.

* * *

После геройской гибели генерала Токарева мне вновь приказали вступить в командование Скадовской авиагруппой. Воспользовавшись случаем, я поставил перед командующим ВВС флота ряд вопросов, без решения которых продолжать боевые действия было очень трудно.

Прежде всего это относилось к малочисленности штаба авиагруппы, который, несмотря на все усилия его начальника — Лаурсао Захаровича Джинчвеладзе, работал с большим напряжением.

Командующий приказал немедленно перебазировать в Скадовск штабы 11, 40 и 23-го авиаполков, которые и прибыли к нам 5 февраля. Штаб же 36-го полка в это время был занят подготовкой части к предстоявшему перебазированию на Балтику. Одновременно командование отдало распоряжение о перебазировании в Скадовск и штаба 1-й минно-торпедной дивизии, однако только в конце февраля прибыла часть его во главе с майором В. М. Матвеенко. Начальник же штаба авиадивизии полковник П. Г. Кудин, временно исполнявший обязанности командира дивизии, прилетел в Скадовск в конце первой декады марта, и я ему сразу сдал свои полномочия. Это совпало с периодом, когда все основные силы дивизии перебазировались на скадовские аэродромы.

С появлением в группе штабов трех полков, а затем и части штаба дивизии заметно улучшилось управление авиационными частями Скадовской авиагруппы как при подготовке к боевым вылетам, так и в ходе нанесения ударов.

Другая насущная проблема — пополнение авиагруппы самолетами. Правда, еще 5 декабря в Скадовск прилетели два А-20ж, пять Ил-4 и пять Пе-2, а 12 января один А-20ж, три Ил-4 и два Пе-2. И все же из-за боевых потерь и растущего объема решаемых задач самолетов не хватало. И хотя наши потери и не шли в сравнение с огромными потерями кораблей и самолетов противника, однако достаточно сказать, что только за один из дней февраля мы потеряли один Б-3, три Ил-2 и одну «эркобру». Противник же лишился семи самолетов; мы потопили транспорт «Лариса» водоизмещением 2000 тонн, повредили сторожевой катер и две БДБ.

Особенно испытывался недостаток в истребителях. Имевшиеся две эскадрильи 11 гиап работали с огромным напряжением. Поэтому мою просьбу прислать нашу 3-ю эскадрилью из Геленджика, где капитан К. А. Питерцев уже ввел в боевой строй всех летчиков, удовлетворили. В итоге 5 и 6 февраля в Скадовск перелетели четыре Ил-2, один А-20ж и 14 «эркобр».

Базировавшаяся по-прежнему на временных Центральном, Восточном и Птаховском аэродромах авиагруппа стала значительно более мощной, но вела боевые действия с неполным напряжением, в частности, из-за перебоев в снабжении горючим и боеприпасами, доставка которых затруднялась распутицей и нехваткой необходимого в этих условиях транспорта повышенной проходимости.

Надо учесть, что 3-й Украинский фронт 6 марта вновь перешел в наступление и через неделю овладел городом Херсон, а 4-й Украинский фронт готовился к Крымской операции. Тыловые органы фронтов в этих условиях не могли удовлетворить все заявки, в том числе и наши, поэтому самолеты часто простаивали. Например, 23 марта из всех Пе-2 40-го полка только четыре удалось заправить горючим, а остальные отстаивались в капонирах с пустыми баками.

Если говорить о жизни Скадовской авиагруппы, то нельзя не упомянуть о взаимоотношениях с местными партийными и советскими органами и населением. В период базирования здесь мы получали от них самую различную помощь, а главное — продукты питания, которые в плановом порядке доставлялись из наших тыловых баз весьма нерегулярно.

Минула зима, наступала пора полевых работ, а техники в районе почти не было, горючего тоже. Ощущался острый недостаток в руководящих кадрах колхозов. Не хватало и рабочей силы, ведь кроме уничтоженных фашистами и угнанных в неволю ни в чем не повинных людей многие служили в армии, а часть жителей эвакуировалась на восток и еще не вернулась в родные края.

Первый секретарь Скадовского райкома партии Ю. П. Терехов в своем письме вспоминает: "Основной базой резерва, из которого комплектовались руководящие кадры, были демобилизованные и прибывавшие инвалиды 1-й и 2-й групп. Постепенно росла и партийная организация: 48 из 56 колхозов возглавили члены партии. Доблестные воины-авиаторы помогали поднимать политический и моральный дух населения и экономическое становление района. Поскольку Крым, Херсон и Николаев были еще в руках противника, это имело важное значение".