Под музыку русского слова - [15]

И нет среди людей такого мудреца,

Кто б мог сказать толпе — куда ее движенье,

Кто мог бы уловить черты ее лица.

То вся она — печаль, то вся она — приманка,

То все в ней — блеск и свет, то все — позор и тьма;

Жизнь — это серафим и пьяная вакханка,

Жизнь — это океан и тесная тюрьма!

1886

Стихотворение «Жизнь», одно из самых известных, будет написано поэтом за год до смерти, а пока Семен Надсон — юн, здоров, с надеждой смотрит в будущее, живет настоящим. Жизнь предлагает ему многое из того, к чему тянется его душа.

Он оказывается в числе тех гимназистов, кого выбирают для обучения игре на скрипке, впоследствии с ней не расстается, играет по слуху на рояле и других музыкальных инструментах. Очарован и увлечен он не только музыкой. По его инициативе устраиваются домашние спектакли, в которых он сам принимает участие и как режиссер, и как актер.

Жизнь аплодирует ему. Талантливый юноша успешно оканчивает гимназию, мечтает об университете, но… поступает в Павловское военное училище — по желанию опекуна.

Неожиданно умирает его любимая девушка. Молодой человек тяжело переживает ее смерть и в какой-то момент сам близок к тому, чтобы свести счеты с жизнью.

НАД СВЕЖЕЙ МОГИЛОЙ

Я вновь один — и вновь кругом

Все та же ночь и мрак унылый,

И я в раздумье роковом

Стою над свежею могилой:

Чего мне ждать, к чему мне жить,

К чему бороться и трудиться: —

Мне больше некого любить,

Мне больше некому молиться!..

1879

Трагедия эта, вторая по значению после смерти матери, добавит щемящей тоски его лирике.

Семен Надсон живет в Петербурге, в стенах Павловского военного училища, много пишет и печатает много. Его имя становится известным. Он знакомится с литераторами, поэтами, Алексей Плещеев дарит его своей дружбой. В 1882 году, уже офицером, Надсон переезжает в Кронштадт, где стоит его полк. О тех временах известно по письменному свидетельству одного из очевидцев: «Поэт жил с товарищем по полку в двух комнатах, довольно бедно и разбросанно, жизнью богемы, причем всегда у него кто-нибудь сидел, шли шумные разговоры, споры, раздавались звон гитары и звуки скрипки. Семен Яковлевич принимал участие в устройстве спектаклей, литературных вечеров, сам играл на сцене и читал стихи».

* * *

Сбылося все, о чем за школьными стенами

Мечтал я юношей, в грядущее смотря.

Уютно в комнате… в углу, пред образами,

Лампада теплится, о детстве говоря;

В вечерних сумерках, когда ко мне слетает

Источник творчества, — заветная печаль,

За тонкою стеной, как человек, рыдает

         Певучая рояль!..

Из стихотворения, 1882

Счастливое время скоротечно, он не успеет оглянуться, как все изменится вокруг, он сам изменится, будет любим женщиной, станет обладателем успеха, славы — но как ненадолго и какой ценой!

* * *

Опять перед лицом родных моих полей,

Теряясь в их дали и свежесть их вдыхая,

Без сна провел я ночь, как в юности моей,

Любя и веруя, надеясь и прощая.

Я все любил: любил беззвездный блеск небес

И полосу зари, не гасшую до света,

И яблони в цвету, и озеро, и лес,

И предрассветный шум, и молнию рассвета.

Я все прощал: прощал озлобленным врагам,

Прощал судьбе ее обиды и обманы…

1883

Летом 1883 года Надсон сляжет в постель. Диагноз поставлен страшный — туберкулез. Как следствие болезни, открылась рана на ноге. Его лечат, но результаты неутешительны. По совету докторов друзья отправляют его на юг Франции. Сумма в 2500 рублей (500 рублей внес литературный фонд, остальное собрали его товарищи) позволила ему около года прожить в Европе.

Постоянная спутница Надсона — его близкая знакомая, Мария Васильевна Ватсон — замужняя женщина средних лет, биограф, редактор; в «Биографическом очерке» 1888 года она упоминается под инициалами М. В. З. Ей суждено разделить с поэтом и последние часы его жизни. Вместе они объехали много городов, среди которых Висбаден, Ницца, Берн и другие, везде его пытались лечить, оперировали, и только в конце января 1885 года он как будто пошел на поправку. Период до весны был самым благотворным пребыванием поэта за границей.

* * *

Жалко стройных кипарисов —

Как они зазеленели! —

Для чего, дитя, к их веткам

Привязала ты качели?

Не ломай душистых веток.

Отнеси качель к обрыву.

На акацию густую

И на пыльную оливу:

Там и море будет видно;

Чуть доска твоя качнется,

А оно тебе сквозь зелень

В блеске солнца засмеется,

С белым парусом в тумане,

С белой чайкой, в даль летящей,

С белой пеною, каймою

Вдоль по берегу лежащей.

Ницца, 1885

В марте 1885 года вышло первое издание стихотворений Семена Надсона, он сообщает в Петербург: «Для меня книга оказалась полезной. Сведя в одно все свои вирши, я ясно увидел, чего мне не хватает. Удастся ли наверстать все это, не знаю. Мне бывает очень тяжело, когда говорят, что я подаю надежды. А вдруг я их не оправдаю. Точно дать слово и не сдержать его».

* * *

Умерла моя муза!.. Недолго она

Озаряла мои одинокие дни:

Облетели цветы, догорели огни,

Непроглядная ночь, как могила, темна!..

Из стихотворения, 1885

В благодатном краю, в Ницце, поэт скучает по России: «Скверная пасха у этих сухопарых французов, ни колоколов, ни наших заутрень!

А заскучал я потому, что меня неудержимо тянет назад… В самом деле, что я здесь такое, отрезанный ломоть».