Под маской скромности - [73]

Очевидно, он не думал. Вот в чем беда.

– Какой кавардак! – пробурчал Алекс.

Натянул сюртук, спустился вниз по лестнице и приказал седлать коня.

Глава 20

– Где мы?

– А это имеет значение?

– Вы обещали отвезти меня к брату!

– Я солгал.

Эллен дернула веревку, опутавшую ее запястья, но узел оказался прочным. Она не совсем точно помнила, когда Николас связал ее, но, видимо, это произошло вскоре после того, как он ударил ее по голове. Сообразив, что они едут не в сторону доков, а на большой скорости удаляются из города, она начала сопротивляться, но с ужасом поняла – хотя Николас зачастую выглядит и ведет себя, как неуклюжий идиот, на самом деле он очень и очень сильный.

У нее нет шансов. До этого момента ее ни разу в жизни не били, даже в раннем детстве не шлепали, поэтому Эллен не представляла себе, как это больно и как сильно может потрясти. Она пригрозила, что выпрыгнет из двуколки, и припомнила, что даже свесила ноги над летящей внизу дорогой. Они мчались по пустынной местности, и Николас мог не бояться, что кто-то заметит его жестокость. Он отдернул Эллен от борта двуколки и так сильно ударил по голове, что искры из глаз полетели. И больше она ничего не помнила, пока не очнулась, лежа у ног Николаса, связанная, как рождественский гусь.

Она попыталась сообразить, сколько времени прошло с момента, как она вышла из дома, и как далеко они от Лондона. Видел ли кто-нибудь, как она уходила из особняка или забиралась в двуколку? Вряд ли.

Алекс знает, что она убежала, но он скорее всего решил, что у нее истерика и она вернется, когда успокоится: Если она не вернется, Алекс, возможно, даже не станет ее искать. С какой стати? Они только и делали, что ругались. Наверняка он даже рад, что она исчезла. Ее никто не хватится.

От мысли о том, как она одинока и всегда была одинока, из глаз Эллен хлынули слезы. Она прожила на свете двадцать восемь лет, но оставила такой незаметный след, что ее запросто можно счесть невидимкой.

Вокруг шумел ветер. Приподнявшись на корточки, Эллен вдруг увидела, что кольцо – драгоценное доказательство невиновности Джеймса – исчезло. Неужели она его выронила? Неужели оно упало на дорогу, когда Николас ударил ее? Или кольцо забрал Николас?

Лихорадочные мысли сменяли одна другую, а они медленно ехали по узкой дорожке, упиравшейся в сельский коттедж. Никто не вышел им навстречу, даже смотритель. Николас выпрыгнул на землю и хотел помочь выбраться Эллен, но она отшатнулась.

– Где мы? – повторила она свой вопрос.

– Неужели не можешь догадаться? – Николас обвел рукой тихий дворик. – В любовном гнездышке Алекса. Когда ему хочется долгого свидания, он привозит своих красоток сюда. Он любит уединение. – Николас хохотал, и это походило на хохот старой ведьмы. – Идеальное место для моей задумки.

У Эллен волосы встали дыбом.

– Что вы собираетесь сделать?

– Я не буду портить тебе сюрприз.

Он снова протянул руку, но Эллен отказалась от его помощи, и Николас начал злиться. Он сдернул ее на землю, как куль с мукой. Расстояние оказалось немалым, и Эллен не смогла смягчить удар, потому что руки у нее были связаны. От удара у нее перехватило дыхание, она вскрикнула от тревоги и боли. Что с ним происходит? Почему он это делает? Раньше она несколько раз коротко разговаривала с ним, и этого хватило, чтобы определить его как человека вежливого, ленивого и скучающего. После его помолвки с Лидией Эллен добавила в свой список еще пару штришков – охотник за приданым и болван, – но она никогда не считала Николаса агрессивной личностью. Не слышала она и о том, что он сумасшедший.

Николас склонился над ней, не выказывая ни малейшего сочувствия к ее неудачному падению.

– Можешь войти в дом на своих двоих, – произнес он, – или же я втащу тебя волоком. Выбирай.

После нескольких попыток Эллен все же выговорила:

– Я войду сама.

Он рывком поднял ее на ноги и повел к коттеджу. Чем ближе они подходили к порогу, тем сильнее становилось возникшее у Эллен чувство – если она войдет внутрь, то уже никогда не выйдет наружу. Намереваясь оттянуть время, она упрямо попыталась остановиться, но не смогла сопротивляться напору Николаса.

Эллен пронзительно закричала, но он только расхохотался:

– Кричи сколько влезет, здесь тебя никто не услышит. Поэтому Алекс и купил этот дом. Его любовницы могут визжать, кричать, умолять – соседей нет, жаловаться некому.

– У Алекса много прегрешений, но он никогда не опускался до похищения людей.

– Никаких похищений, что ты. Только не святой. Алекс Маршалл. Но, как ты сама заметила, он успел здорово нагрешить. Ты не поверишь, скольких женщин он здесь развлекал и что с некоторыми из них вытворял. Его не зря называют главным мерзавцем Лондона.

Николас толкнул Эллен, и она, споткнувшись, вошла в просторную комнату. Место было словно создано для плотских наслаждений – с красными коврами и драпировками, мягкими диванами и креслами, а на полу лежало множество больших подушек, видимо, для того, чтобы человек мог возлечь там, где пожелает, и чувствовать себя удобно. Тревога Эллен все усиливалась: может, оба брата сумасшедшие?

Что за человек должен владеть таким непристойным жилищем? И что за человеку может прийти в голову показать это своей новоиспеченной невестке? Зачем мучить ее такими тревожащими сведениями? Она едва знакома с Николасом. Откуда у него к ней такая неприязнь? Почему он так злится?