Под маской объективности - [50]
Агрессия против Ливана в значительной степени явилась продолжением кэмп-дэвидского процесса. То, что можно назвать «пятой» арабо-израильской войной, началось именно тогда. Американская пресса внесла в её подготовку свой вклад.
Израильское вторжение в эту страну в июне 1982 г. сильно повлияло на ближневосточную ситуацию в целом. Ливанский кризис стал своеобразной и достаточно серьёзной проверкой египетско-израильских связей. Она развеяла бытовавшие в израильских правящих кругах опасения в отношении намерений Египта. Израиль мог после этого надеяться, что в обозримом будущем АРЕ останется верной сепаратному договору с ним.
Однако мир изменился. В 1982 г. министр обороны Шарон, или, как называют его иногда, министр войны, заявил, что его армия покончит с палестинцами за трое суток. Это не удалось ей и за 3 месяца. Более того, она оказалась не в состоянии заставить Организацию освобождения Палестины и ливанских патриотов сдаться после жесточайшей осады, длившейся 10 недель. Стереотип израильской «армии-победительницы», упорно насаждаемый ранее «Нью-Йорк таймс», быстро померк в сознании американцев.
Бойцы ООП покинули Бейрут, но они ушли оттуда под своими знамёнами и с оружием в руках.
В политическом плане Израиль не нашёл широкой поддержки. В первый же день ливанского кризиса Совет Безопасности Организации Объединённых Наций и её Генеральная Ассамблея приняли резолюцию, а в последующие дни ещё целый ряд других, осуждающих Израиль и подчёркивающих законные права народа Палестины.
По-иному, чем прежде, отнеслась к событиям на Ближнем Востоке американская буржуазная пресса. «Нью-Йорк таймс», которая в то время если и вспоминала о палестинцах, то, как правило, исключительно для того, чтобы осудить их, теперь признавала:
«В результате действий в Ливане палестинский вопрос не ушёл из сознания арабов или с международной повестки дня. Напротив, война заставила новые миллионы людей – в не меньшей мере американцев – посмотреть на палестинцев как на живых людей и политическое явление»[151].
Газета отмечала, что ливанская война толкнула президента Рейгана на поиски решения палестинской проблемы.
«Теперь он придаёт первостепенное значение арабо-израильскому конфликту, отказавшись от упрощённой схемы антисоветского союза с Израилем, которым были окрашены первые месяцы правления его администрации»[152],
– писала она.
Отказалась от упрощённого подхода к ближневосточной проблеме и сама «Нью-Йорк таймс». Например, в одном из номеров газеты на редакционной полосе было помещено довольно обширное письмо читателя, в котором тот рассматривал и сопоставлял позиции Израиля и Организации освобождения Палестины, – факт, который в 1967 г. на страницах газеты был вообще маловероятен. Характерно уже заглавие этого материала: «Одновременное признание остаётся ключом к миру на Ближнем Востоке»[153]. В нём излагались взгляды представителей ООП на судьбу своего народа и предлагаемые ими решения проблем данного региона. Подобные публикации, помещённые к тому же на редакционной полосе, – свидетельство дальнейшей эволюции редакционной политики газеты. Однако вызвана эта эволюция была не тем, что «Нью-Йорк таймс» и круги, за ней стоящие, признали наконец-то законные права палестинского народа и поняли, что положение, в котором он находится уже многие годы, является недопустимым и неприемлемым. Сам ход событий на Ближнем Востоке привёл к осознанию того факта, что путём отрицания палестинского вопроса, сепаратных сделок, проведения политики раскола арабских государств и действий с одной лишь позиции силы ближневосточных проблем не решить.
Газета, однако, не отказывается от прежней тактики двойных стандартов в отношении ближневосточных государств. Например, США, как известно, снабжали и снабжают Израиль новейшим оружием в огромном количестве. Возмущения «Нью-Йорк таймс» это, разумеется, не вызывает. А когда речь заходит о поставках оружия Организации освобождения Палестины со стороны ряда арабских стран, то негодованию «Нью-Йорк таймс» нет предела.
В то же время газета стала выступать с материалами, критикующими политику Тель-Авива в отношении палестинского населения оккупированных Израилем земель. Правда, исходила она при этом не из гуманных соображений и тревожила её отнюдь не судьба палестинцев. Газету, как и ранее, волновало лишь то, что подобные действия рано или поздно ударят по самому Израилю. Поэтому она предупреждала:
«Израильской политике на оккупированных землях не хватает разума и опыта. Если она будет продолжаться, то это неминуемо поставит под угрозу существование самого Израиля»[154].
В статье своего корреспондента А. Льюиса «Нью-Йорк таймс» приводила интересные факты, хотя она никак не выражала своего отношения к ним. Сам подбор их, выставляющий действия Израиля отнюдь не в выгодном свете, говорил о переменах в её редакционной политике. А. Льюис привёл данные исследования группы израильских учёных, специализирующихся в области общественных наук. Ссылаясь на официальную статистику, оно показывало, что
«израильское правительство методично и эффективно осуществляет фактическую аннексию Западного берега и что этот процесс зашёл уже очень далеко»
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Вопреки сложившимся представлениям, гласность и свободная полемика в отечественной истории последних двух столетий встречаются чаще, чем публичная немота, репрессии или пропаганда. Более того, гласность и публичность не раз становились триггерами серьезных реформ сверху. В то же время оптимистические ожидания от расширения сферы открытой общественной дискуссии чаще всего не оправдывались. Справедлив ли в таком случае вывод, что ставка на гласность в России обречена на поражение? Задача авторов книги – с опорой на теорию публичной сферы и публичности (Хабермас, Арендт, Фрейзер, Хархордин, Юрчак и др.) показать, как часто и по-разному в течение 200 лет в России сочетались гласность, глухота к политической речи и репрессии.
Книга, которую вы держите в руках, – о женщинах, которых эксплуатировали, подавляли, недооценивали – обо всех женщинах. Эта книга – о реальности, когда ты – женщина, и тебе приходится жить в мире, созданном для мужчин. О борьбе женщин за свои права, возможности и за реальность, где у женщин столько же прав, сколько у мужчин. Книга «Феминизм: наглядно. Большая книга о женской революции» раскрывает феминистскую идеологию и историю, проблемы, с которыми сталкиваются женщины, и закрывает все вопросы, сомнения и противоречия, связанные с феминизмом.
На протяжении всего XX века в России происходили яркие и трагичные события. В их ряду великие стройки коммунизма, которые преобразили облик нашей страны, сделали ее одним из мировых лидеров в военном и технологическом отношении. Одним из таких амбициозных проектов стало строительство Трансарктической железной дороги. Задуманная при Александре III и воплощенная Иосифом Сталиным, эта магистраль должна была стать ключом к трем океанам — Атлантическому, Ледовитому и Тихому. Ее еще называли «сталинской», а иногда — «дорогой смерти».
Сегодняшняя новостная повестка в России часто содержит в себе судебно-правовые темы. Но и без этого многим прекрасно известна особая роль суда присяжных: об этом напоминает и литературная классика («Воскресение» Толстого), и кинематограф («12 разгневанных мужчин», «JFK», «Тело как улика»). В своём тексте Боб Блэк показывает, что присяжные имеют возможность выступить против писанного закона – надо только знать как.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?