Под лучами красного карлика - [9]

Отбросив ненужные сомнения, Иван принялся готовиться к ракетному пуску и торопливо ввел в оружейную консоль код активации торпедных аппаратов. Артиллерийский компьютер позволял корректировать траекторию управляемых ракет, дистанцию их подрыва, даже характер срабатывания взрывателя. Так что основания не сомневаться в попадании в цель, у Ивана были. Главное правильно задать параметры компу, а тот обеспечит снайперскую точность. А уж мощи ракетам не занимать, каждая содержала в себе две сотни килограммов мощной взрывчатки. Даже одной вполне достаточно, чтобы разнести в клочья намного больший метеорит.

Монитор мигнул, на нем отобразилась сетка и две концентрических кольца прицельного приспособления, а из гнезда пульта вылез джойстик управления огнем. Блестящая отметка цели, медленно ползла по центру монитора, ниже ежесекундно мелькали цифры, показывающие расстояние до метеорита.

Изображение внутри скрещенных прицельных кругов без конца подрагивало, заставляя артиллерийский компьютер, постоянно вносил поправки, удерживая мишень в фокусе. Наконец метеорит приблизился на расстояние прицельной дальности. По экрану доклада компьютера — надпись «Цель захвачена!» По лицу Ивана пробежала хищная улыбка, он решительно нажал кнопку пуска, выпуская полный залп — три ракеты. Это гарантировало поражение цели. Но вместо сотрясения корпуса, сигнализирующего, что катапульта выбросила снаряды в космос и, ярко-алого сполоха плазмы двигателей стартующих ракет, на обзорном экране корабля, по дисплею побежала строка с надписью красного цвета: critical error[6].

Что случилось? — с недоумением нахмурился Иван и вновь надавил на кнопку. Торопясь и нервничая, снова и снова нажимал, но бесполезно, даже полная перегрузка системы не помогла. На дисплее все так же бежала злополучная строка: critical error. Ружейная консоль категорически отказывалась функционировать. И тут ему стало по-настоящему страшно. И растерянность конечно, вместе с паникой — все, спрессованное буквально в секунды. А принимать грамотные и осмысленные решения нужно немедленно, но какие? Иван почувствовал, как от волнения его прошиб пот. Он вытащил из кармана платок и вытер вспотевший лоб. Несколько мгновений Иван безмолвно сидел перед консолью и растерянно смотрел на злополучный дисплей. Сердце забилось в грудной клетке кузнечным молотом, а время словно приостановилось, полилось тягучей патокой. Что делать? Разбираться с неисправностями — это удел технарей, пилотов этому не учили. Мелькнула мысль, связаться с диспетчерской, хотя особого смысла в этом не было. Дежурному дублировались сигналы с пульта, и он безусловно уже знал о проблеме, но все же Иван решил сообщить о поломке. Едва он потянулся к сенсору связи, как взвизгнул сигнал запроса на переговоры. Юный космонавт едва не подпрыгнул от неожиданности и дал добро на включение связи.

Над видеофоном повис голографический портрет. Диспетчер бледный как мел. Не глядя на собеседника, поздоровался, словно забыл, что они уже виделись утром. Несколько секунд молчал, то поднимая взгляд на Ивана и тут же опуская их обратно, как будто в чем-то провинился. Парень явно не просто растерян, а донельзя испуган. Иван глядел на диспетчера и больше всего боялся, что в его глазах отразится владевший им страх и растерянность.

— Иван — нарушая правила радиообмена, диспетчер назвал космонавта по имени, остановился, нервно прикусив губу. Несколько мгновений безмолвно смотрел на пилота, потом с натугой произнес:

— Мы не сможем дистанционно устранить неисправность оружейной консоли, только на базе… а по расчету эту чертов камень ударит Ковчег в районе пещер с тропическим природным парком всего через пять минут, — некоторое время он еще помолчал, потом выдавил из себя, — Он пробьёт броню и разрушит район пещеры с тропическим природным парком. Там сейчас экскурсия — воспитательница с ребятишками из первого детсада. Мы попытаемся эвакуировать детей, но вряд ли успеем, слишком мало времени. Я ничего не могу тебе приказывать в такой ситуации, просто прошу… сделай все возможное. Иначе, придется опустить гермодвери чтобы спасти остальной корабль.

Изображение, медленно рассыпавшись искрами, исчезло, лишь холодные иголочки звезд вглядывались через лобовое стекло в пилотажный отсек. Тишина, лишь на грани слышимости тихо шуршит что-то внутри приборной панели. Случилось самое страшное, что только могло произойти. Одновременно вышли из строя и лазерные батареи Ковчега и ракетные установки дежурного космического корабля. Почему так случилось, кто виноват, все потом. Сейчас важно, что люди, на свою беду попавшие в район, куда ударит метеорит обречены на верную смерть. Небесный странник при встрече с Ковчегом, взорвётся с мощностью сопоставимой с взрывом ядерной бомбы. Если даже кто-то в дальних уголках парка и уцелеет, его добьет вакуум.

Страшные картины, одна за другой возникли в воспаленном воображении юного космонавта. Безжизненный мертвый лес и распухшие от попадания в вакуум тела погибших детей. Все это будет на его совести, а взять ситуацию под контроль он не в состоянии. Ему жутко захотелось обратно, на Ковчег. Вернуться, все забыть, заставить себя не думать… Даже не от страха. Скорее, от инстинктивного стремления защитить психику от запредельной нагрузки. Это как отрывать от поджившей раны намертво присохшие бинты.