Под крыльями — ночь - [18]
Когда кто-нибудь по-товарищески делал им замечание, они отвечали: «Да ну, всё равно, рано или поздно…» Такие разговоры мне и многим другим не нравились, и странно было слышать их от жизнерадостных, бесстрашных, никогда не унывающих людей. Видимо, сказывалась усталость, ведь они многое испытали в первые месяцы войны.
Помню, Саша Краснухин однажды заметил:
— Боюсь за этих ребят. Отчаянный риск до хорошего не доведет, надо бы как-то сдержать их.
Но сдержать не удавалось. Враг упорно рвался к Москве, работать приходилось с большим напряжением — бомбить аэродромы, станции, мосты, железнодорожные перегоны. После того как в один из вылетов Псарев и Лабонин на бреющем полёте обстреляли колонну автомашин и привезли десятки пробоин, друзья крупно поговорили с ними. Однако на следующий день некоторые экипажи были свидетелями действий какого-то самолета, который носился вдоль эшелонов на станции Сычевка и обстреливал их из турельного пулемета. В этот день Псарев и Лабонин не вернулись с задания…
Подвержен был азарту и командир первой эскадрильи капитан Р. М. Оржеховский. Летал он с большим рвением и буквально пьянел от азарта. В разговоре часто повторял: «В случае чего — будем действовать по-гастелловски».
Вскоре он также не вернулся с боевого задания, и я больше чем уверен, что он поступил именно по-гастелловски.
К такому нельзя привыкнуть, хотя почти ежедневно из полета кто-то не возвращался. Прилетишь, бывало, с задания — кого-то нет. Ну, думаешь, задержался немного. А ночью проснешься, заглянешь в комнату этих товарищей, а койки пустые…
Тяжело вспоминать об этом, очень тяжело и горько.
Разгром, который гитлеровцы потерпели под Москвой, был их первым крупным поражением во второй мировой войне.
Результаты битвы за Москву особенно хорошо видны были с воздуха. Громадная территория в районе Димитрова, Клина, Солнечногорска была усеяна разбитой или исправной, но брошенной немцами техникой: танками, орудиями, автомашинами. Тем не менее враг был еще очень силен. Он подтягивал большие силы, перебрасывая свежие дивизии из Западной Европы. Но и мы стали сильнее. Наша авиация становилась всё более и более организованной и боеспособной и наносила чувствительные удары по врагу.
24 января 1942 года мы получили задание разгромить технику противника на витебском аэродроме. Стало известно, что фашисты готовят массированный удар по Москве с ряда аэродромов. Разбомбить тыловой аэродром противника днем, в безоблачную погоду, летя строем, — задача очень сложная.
На эту операцию была снаряжена девятка самолетов, которую возглавлял Герой Советского Союза А. И. Молодчий. В нее входило и наше звено: Краснухин, Псарев и мой экипаж. Чтобы нас не обнаружил противник, лететь решили на малой высоте, оставляя в стороне крупные населенные пункты. В общем, скрытность и внезапность налета — он проводился строем — зависели от искусства Молодчего и его штурмана Куликова, прекрасного знатока своего дела.
К цели подошли незамеченными, миновали ее и сделали заход со стороны солнца. Налет был настолько внезапным, что гитлеровцы не успели сделать ни одного выстрела. На следующий день мы узнали из газет, что нанесли ощутимый урон живой силе и технике противника.
Вся наша девятка благополучно вернулась на свой аэродром. Это был смелый и удачный полет, и я был очень рад, что в числе других удостоился чести участвовать в нем.
Массированный налет авиации противника на Москву не состоялся ни в тот, ни в последующие дни. Разумеется, это не только наша заслуга, но несомненно, что и девятка самолетов под командованием А. И. Молод — чего в какой-то мере помогла советскому командованию сорвать замысел врага.
Полеты днем производились в основном на небольшие расстояния. Мы бомбили фашистов в районе Гжатска, Колодни, Ржева, Зубцова, Сычевки, Ярцева и других населенных пунктов. Однако обстановка требовала поражения более глубокого тыла противника. Летать же на наших самолетах днем на большие расстояния было очень рискованно. ИЛ-4 — один из самых распространенных в те годы бомбардировщиков нашей авиации — отличался выносливостью, надежностью, но не обладал достаточной скоростью, был к тому же слабо вооружен. Это делало его уязвимым при встрече с истребителями противника.
С середины января до середины февраля я совершил двадцать боевых вылетов, и почти после каждого приходилось латать пробоины в самолете.
Одно время мы достигли договоренности с командованием наших истребительных частей относительно сопровождения, но это мало что дало. У истребителей прикрытия не хватало горючего, с полпути они поворачивали обратно, а нас встречали «мессершмитты»…
Незадолго перед этим полк перебазировался ближе к Москве. Жили вчетвером в одной комнате: Краснухин со своим штурманом Шароновым и я с Рогозиным. Постепенно у нас стало обычаем в свободные минуты делиться впечатлениями и разбирать по косточкам каждый полет. Такие разборы приносили немалую пользу, особенно мне, новичку. Мы обсуждали все тонкости борьбы с истребителями противника, приемы маневрирования в зоне обстрела зенитной артиллерии, выявляли ошибки в самолетовождении, уточняли детали, касающиеся поддержания связи с землей, и многое другое. Иногда приходилось выслушивать и нелицеприятную критику. Должен сказать, что уравновешенность и деловитость Саши Краснухина оказывали на меня большое влияние. Иногда одним метким замечанием он, как ушатом холодной воды, охлаждал мой пыл. Доставалось мне и от острого на язык Василия Шаронова.
Книга посвящена становлению нашей авиации, героизму и мужеству советских летчиков в борьбе против фашистских оккупантов. В центре повести один из ветеранов советской авиации — Евгений Иванович Борисенко, который с честью прошел суровую школу Великой Отечественной войны. Книга рассчитана на массового читателя.
Федор Дмитриевич Крюков родился 2 (14) февраля 1870 года в станице Глазуновской Усть-Медведицкого округа Области Войска Донского в казацкой семье.В 1892 г. окончил Петербургский историко-филологический институт, преподавал в гимназиях Орла и Нижнего Новгорода. Статский советник.Начал печататься в начале 1890-х «Северном Вестнике», долгие годы был членом редколлегии «Русского Богатства» (журнал В.Г. Короленко). Выпустил сборники: «Казацкие мотивы. Очерки и рассказы» (СПб., 1907), «Рассказы» (СПб., 1910).Его прозу ценили Горький и Короленко, его при жизни называли «Гомером казачества».В 1906 г.
Князь Андрей Волконский – уникальный музыкант-философ, композитор, знаток и исполнитель старинной музыки, основоположник советского музыкального авангарда, создатель ансамбля старинной музыки «Мадригал». В доперестроечной Москве существовал его культ, и для профессионалов он был невидимый Бог. У него была бурная и насыщенная жизнь. Он эмигрировал из России в 1968 году, после вторжения советских войск в Чехословакию, и возвращаться никогда не хотел.Эта книга была записана в последние месяцы жизни князя Андрея в его доме в Экс-ан-Провансе на юге Франции.
Королева огромной империи, сравнимой лишь с античным Римом, бабушка всей Европы, правительница, при которой произошла индустриальная революция, была чувственной женщиной, любившей красивых мужчин, военных в форме, шотландцев в килтах и индийцев в тюрбанах. Лучшая плясунья королевства, она обожала балы, которые заканчивались лишь с рассветом, разбавляла чай виски и учила итальянский язык на уроках бельканто Высокородным лордам она предпочитала своих слуг, простых и добрых. Народ звал ее «королевой-республиканкой» Полюбив цветы и яркие краски Средиземноморья, она ввела в моду отдых на Лазурном Берегу.
Эта книга о человеке, который оказался сильнее обстоятельств. Ни публичная ссора с президентом Путиным, ни последовавшие репрессии – массовые аресты сотрудников его компании, отъем бизнеса, сперва восьмилетний, а потом и 14-летний срок, – ничто не сломило Михаила Ходорковского. Хотел он этого или нет, но для многих в стране и в мире экс-глава ЮКОСа стал символом стойкости и мужества.Что за человек Ходорковский? Как изменила его тюрьма? Как ему удается не делать вещей, за которые потом будет стыдно смотреть в глаза детям? Автор книги, журналистка, несколько лет занимающаяся «делом ЮКОСа», а также освещавшая ход судебного процесса по делу Ходорковского, предлагает ответы, основанные на эксклюзивном фактическом материале.Для широкого круга читателей.Сведения, изложенные в книге, могут быть художественной реконструкцией или мнением автора.
Тему автобиографических записок Михаила Черейского можно было бы определить так: советское детство 50-60-х годов прошлого века. Действие рассказанных в этой книге историй происходит в Ленинграде, Москве и маленьком гарнизонном городке на Дальнем Востоке, где в авиационной части служил отец автора. Ярко и остроумно написанная книга Черейского будет интересна многим. Те, кто родился позднее, узнают подробности быта, каким он был более полувека назад, — подробности смешные и забавные, грустные и порой драматические, а иногда и неправдоподобные, на наш сегодняшний взгляд.
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.