Под крылом - [48]

В самом крайнем случае попросит Соню, чтобы та взяла Итанима себе, когда время Зафа закончится. В ней хирург был уверен — девушка не станет плохо относиться к гибриду, особенно если ее об том попросить.

А зерно… Может быть, если Заф признается в том, что сделал гибриду несколько переливаний крови, то Илья не станет сильно ругаться?

Из спальни донесся шум. То ли стон, то ли хриплый выдох — хирург не смог разобрать, выронив печеньице и вскочив на ноги. То перевернулось в воздухе и шлепнулось намазанной стороной на стол.

Распахнув дверь, Заф ворвался в комнату.

Гибрид, отбросив одеяло, пустым взглядом таращился в потолок. Пальцами он вцепился в ворот пижамы, то ли пытаясь содрать ее, то ли задушить себя. Лицо его, всегда спокойное, исказилось. Щеки и лоб были болезненно красные.

Подскочив к кровати, лае прикоснулся ладонью ко лбу Итанима. Тот был горячим настолько, что даже воздух рядом нагревался.

— Тихо, тихо, все хорошо… — Мягко произнес Заф, судорожно пытаясь понять, что произошло.

Гибрид слепо зашарил взглядом по его лицу. Глаза у него казались совсем прозрачными. Разжав пальцы, Итаним судорожно вцепился ладонью в рукав его рубашки, не позволяя хирургу убрать ее ото лба, и на выдохе снова тихо застонал.

Это не было похоже на жар. Вообще ни на что из человеческих болезней не походило.

Заф неловко присел, протянул вторую руку, успокаивающее положив ее гибриду на макушку. Скосил взгляд вниз, и замер.

Там, где Итаним оттягивал ворот пижамы, пробивался желтоватый свет. Полз к рукам, светящейся паутиной расползался под кожей, перебирался на шею и лицо.

Лае похолодел.

Воздух задрожал от жара, а ткань пижамы, пропитавшаяся потом, потемнела. Воротник начал обугливаться.

Зерно, разрушив защитную оболочку, прорастало. Медленно, мучительно, расплескивая энергию и мощь. Неправильно.

Не вовремя.

Не в крылатом.

В роботе.

В химере.

Свечение перекинулось на руки гибрида, прожгло тонкую ткань рубашки, опалило жаром Зафа.

Если лае, носящий на себе «последний шанс» погибал, зерно прорастало в нем в миг смерти, изменяя крылатого и даруя пусть другую, но жизнь.

Заф знал единственный зарегистрированный случай успешной передачи зерна в человеческие руки. Эрелим рассказывал, что в не предназначенном для него теле крошечная искра замерзнет и погибнет, а если носитель умрет раньше — разорвется. И воронка от взрыва будет больше десяти километров в диаметре.

Лае боялся, что зерно, по ошибке попавшее в тело гибрида, замерзнет.

Но то, разрушив оболочку, медленно прорастало.

Мучительно медленно.

С каждым мигом теряя силу.

Заф слышал боль так, словно жар бежал под кожей у него самого. И понимал, еще не осознавая до конца собственное понимание — зерну уже не хватает энергии для завершения роста. Слишком много прошло сквозь тело гибрида силы, очень много расплескалось. В крылатом зерно прорастет за считанные секунды…

А тут… Минута? Две? Десять?

Наклонившись, Чайка распахнул крыло, накрывая им куклу. Прижал ладони к горячим вискам. Под его пальцами бежала золотая паутина. Дрожала, обжигая пальцы.

Клубящаяся энергия, помедлив, изменила направление.

Слишком медленное перерождение приведет к смерти Итанима.

Взрыв будет поменьше. Два километра или три? А с барьером?

Заф закрыл глаза, но все равно видел тянущиеся золотые нити. Те оплетали сердце, проникали в сосуды, ветвились, расползаясь по позвоночнику, тянулись к голове гибрида. Слышал, как касаются легких золотые искры.

Всего-то и нужно было, что отдернуть руки и выставить барьер. Возможно, Заф бы даже выжил после взрыва.

Но вот гибрид — нет.

И крылатый выдохнул, отдавая свою энергию зерну. Не позволяя тончайшим золотым нитям погибнуть. Давая им шанс закрепиться в оставшемся прежнем теле.

Связь кричала, что существу рядом с ним больно. Билась. Дрожала, грозясь разорваться и утянуть за собой.

А потом все разом прекратилось.

Остановилось.

Золотая паутина, тончайшие трещины перестали светиться.

Гибрид прекратил хрипеть и разжал пальцы.

Боль, бегущая по связи, затихла.

Запахло горелой тканью. Пижама больше не тлела.

Хирург продолжал держать ладони на висках гибрида, слушая, как тот тихо дышит, закрыв глаза.

Зерно проросло.

Взрыва не последовало.

* * *

Едва Заф попытался сделать глоток давно остывшего чая, как в дверь требовательно позвонили.

На пороге стояла Соня — в короткой курточке, наброшенной на плечи. Под курточкой блестело длинное серебристое вечернее платье. У ее ног было два белых пакета. Раскрыв дверь пошире, хирург заметил одну высокую широкоплечую фигуру рядом с лифтом и еще одну тень рядом с лестницей. Соня предпочитала передвигаться с охраной.

— Ну наконец-то! Можно дважды умереть со скуки в ожидании того момента, когда ты наконец додумаешься открыть дверь! — Недовольно сообщила девушка, тряхнув головой. Короткие светлые волосы, зачесанные назад, были усыпаны блестками.

Заф посторонился, пропуская гостью. Наклонившись, сгреб пакеты за ручки и легко перенес в квартиру. Тщательно закрыл дверь, провернув трижды замок.

Соня уже успела пройти на кухню и по-хозяйски заглянуть в чайник. Уровень воды в его нутре девушку не устроил, и та сунула его под кран.