Под грузом улик - [9]

Руководствуясь этими недвусмысленными намеками, присяжные, недолго посовещавшись, вынесли обвинительный вердикт в предумышленном убийстве Джералду, герцогу Денверскому».

2 ЗЕЛЕНОГЛАЗЫЙ КОТ

Еще за здравье гончей пью,

Что дичь найдет в любом краю…

«Пей, Щенок, пей…»

Некоторые предпочитают завтрак всем остальным трапезам дня. Другие, менее крепкие здоровьем, любят его меньше всего, а самым неприятным считают воскресный.

Никто из собравшихся за завтраком в Ридлсдейле не излучал ни нежности, ни святой любви, насколько можно было судить по лицам. Достопочтенный Фредди Арбатнот был единственным, кто не испытывал ни раздражения, ни огорчения, но он молчал, поглощенный вытаскиванием костей из копченой сельди. Сам факт присутствия этой плебейской рыбы на утреннем столе герцогини свидетельствовал о растроенности домашнего хозяйства.

Герцогиня Денверская разливала кофе, следуя своей не слишком приятной привычке делать это сразу, так что все опоздавшие к завтраку были вынуждены расплачиваться за свою лень, поглощая холодный кофе. Герцогиня была высокой длинношеей особой, с одинаковой строгостью относившейся как к своим волосам, так и к своим детям. Она никогда ничему не огорчалась, но тем ощутимее был ее гнев, хотя и не проявлявшийся открыто.

Полковник и миссис Марчбэнки, сидевшие рядышком, хотя и не являли собой привлекательное зрелище, по крайней мере, выказывали привычную привязанность друг к другу. Миссис Марчбэнк не испытывала раздражения, она просто ощущала неловкость в присутствии герцогини, поскольку не могла выразить ей свое сочувствие. В таких случаях полагалось говорить «ах ты, бедняжка» или «несчастный вы, наш голубчик». Но поскольку герцогиню никак нельзя было так назвать, миссис Марчбэнк ощущала себя не в своей тарелке. Полковник был и раздражен, и раздосадован: раздосадован потому, что никак не мог понять, о чем можно говорить в доме, хозяин которого арестован по обвинению в убийстве, а раздражен тем, что охотничий сезон прерывается такими неподобающими событиями.

Миссис Петигру-Робинсон была не просто раздражена, она была в ярости. Еще в детстве она усвоила девиз, отпечатанный на школьных тетрадях: «Quacumque honesta» [3] , и всегда считала дурным тоном думать о чем-либо недостойном. Даже в зрелые годы она игнорировала газетные статьи с заголовками типа: «Нападение на школьного учителя в Криклвуде», «Яд в пинте портера», «75 фунтов за поцелуй» или «Она звала его муженьком». Миссис Петигру-Робинсон утверждала, что не видит ничего полезного в таких публикациях, и теперь сожалела, что согласилась приехать в Ридлсдейл в отсутствие герцогини. Она никогда не любила мисс Мэри, которая представлялась ей ярким примером современных независимых женщин; к тому же еще этот недостойный случай с большевиком, когда мисс Мэри была сестрой милосердия во время войны. Впрочем, несчастная судьба капитана Каткарта не слишком волновала миссис Петигру-Робинсон. Она всегда ощущала что-то неприятное в его миловидности. Но раз уж мистер Петигру-Робинсон решил посетить Ридлсдейл, естественно, ее место было рядом с ним. А уж к чему это привело — так то не ее вина.

Мистер Петигру-Робинсон был разъярен по той простой причине, что детектив из Скотленд-Ярда отказался от его помощи, которую он сразу предложил как более опытный и старший по возрасту (мистер Петигру-Робинсон был мировым судьей в своем графстве). Детектив не только был с ним сух, но и грубо выставил его из оранжереи, когда он начал реконструировать события с точки зрения мисс Мэри.

Все это раздражение, неловкость и досада причиняли бы меньше неудобства компании, если бы не присутствие самого детектива — спокойного молодого человека в твидовом костюме, который ел кэрри, сидя рядом с адвокатом мистером Мерблесом. Он прибыл из Лондона в пятницу, ознакомился с действиями местной полиции и резко разошелся во мнениях с инспектором Крейксом. На дознании он скрыл сведения, которые могли предотвратить арест герцога, и официально поставил в известность присутствующих о том, что просит их не разъезжаться, чем обрек их на совместное проведение тягостного воскресенья. Последним ударом для негодующих гостей стало то, что он оказался близким другом лорда Питера Уимзи и, соответственно, был обеспечен постелью в коттедже лесника и завтраком за общим столом.

Мистер Мерблес был пожилым джентльменом, страдавшим несварением желудка. Прибыв в четверг вечером, он счел, что Дознание было проведено неправильно, а его клиент вел себя неразумно. Все последующее время он потратил на то, чтобы связаться с королевским адвокатом сэром Импи Биггзом, который исчез на уик-энд, не оставив адреса. Сидя за столом, он жевал сухие тосты и склонялся к тому, что детектив не так уж плох: он обращался к нему «сэр » и любезно передавал масло.

— Кто-нибудь собирается в церковь? — осведомилась герцогиня.

— Мы с Теодором хотели бы сходить, если это не сложно, — ответила миссис Петигру-Робинсон. — Мы можем пойти пешком.

— До церкви добрых две с половиной мили, — заметил полковник.

Мистер Петигру-Робинсон бросил на него благодарный взгляд.