Под грузом улик. Неестественная смерть - [30]

Потрясший мировые финансы удар 1914 года отразился и в депозитной книжке Кэткарта. Поступления из Германии и России прекратились, а из Франции, где война прокатилась по винодельческим регионам и оторвала рабочих от дел, сократились до четверти прежнего объема. В первый год еще продолжали поступать существенные дивиденды от вложений во французские государственные ценные бумаги. Затем кредитный актив сократился на 20 тысяч франков, а через полгода еще на 30, после чего все быстро покатилось под гору. Паркер мог представить, как в вихре повышающихся цен и обвала валют распродавались государственные облигации и таяли накопления. Доход становился все меньше, появлялось больше долговых обязательств.

Примерно к восемнадцатому году ситуация стала настолько острой, что записи демонстрировали безуспешные попытки поправить дела игрой на курсах валют. Через банк проводились покупки немецких марок, русских рублей и румынских леев. Паркер, вспомнив о собственных 12 фунтах, вложенных в подобные никчемные образцы гравировального искусства, лежавшие теперь дома в его письменном столе, сочувственно вздохнул. Он понимал, что они стоят не больше бумаги, на которой напечатаны, но его рассудительный ум не терпел даже мысли, чтобы их выкинуть. Кэткарт явно убедился, что марки и рубли — дело гиблое.

Где-то в этот же период банковская расчетная книжка Кэткарта стала демонстрировать поступления наличными — то больших, то малых сумм с разной периодичностью. В декабре 1919 года сумма достигла 35 тысяч франков. Паркер сначала предположил, что эти доходы представляют собой дивиденды от неких ценных бумаг, которые Кэткарт держал при себе, не проводя через банк. Он тщательно обыскал комнату, надеясь найти или сами облигации, или любой документ, где о них бы упоминалось, но напрасно. И был вынужден заключить, что Кэткарт либо держал их в каком-нибудь тайном месте, либо доход происходил из иного источника.

Кэткарт демобилизовался очень быстро (явно благодаря завязанным ранее знакомствам с важными государственными лицами) и долго отдыхал на Ривьере. Последующий визит в Лондон совпал с получением семисот фунтов, которые, переведенные по тогдашнему курсу во франки, составили неплохое подспорье счету. С тех пор расходы и поступления были примерно сбалансированы, выписанные на себя чеки существеннее, а начиная с 1921 года стали возвращаться доходы от вложений в виноделие.

Тщательно записав информацию, Паркер откинулся на спинку и обвел взглядом помещение. Он не в первый раз ощутил неприязнь к своей профессии, вырвавшей его из сообщества мужчин, которые относились друг к другу с доверием и уважали частную жизнь. Раскурив потухшую трубку, он продолжил писать донесение.

Информация, полученная от мсье Туржо, управляющего банка «Лионский кредит», во всем подтвердила данные расчетной книжки Кэткарта. В последнее время тот осуществлял платежи наличными, обычно банкнотами небольшого достоинства. Раз или два ненамного превысил кредит, но в течение нескольких месяцев погасил задолженность. Кэткарт, как все, страдал от сокращения доходов, но его счет никогда не доставлял банку неудобств. На последний момент положительный баланс составлял 14 тысяч франков. Мсье Кэткарт был очень приятным, но не слишком общительным человеком — и чрезвычайно корректным.

Информация, полученная от консьержа.

Он не часто видел мсье Кэткарта, но считал его очень вежливым. Уходя или приходя, тот никогда не забывал поздороваться — говорил: «Bon jour, Bourgois»[32]. Иногда к нему приходили господа в вечерних костюмах. Один был партнером в карточных играх. Мсье Бургуа никогда не видел в его комнатах женщин, кроме одного случая, когда капитан пригласил на завтрак дам, très comme faut[33], которые привели с собой его fiancée, une jolie blonde[34]. Мсье Кэткарт пользовался квартирой в качестве pied à terre[35], часто закрывал и уезжал на несколько недель или месяцев. Он был un jeune homme très rangè[36]. Слуг не имел. В его квартире поддерживала чистоту мадам Леблан, кузина покойной жены консьержа, очень достойная женщина. Разумеется, он даст мсье ее адрес.

Информация, полученная от мадам Леблан.

Мсье Кэткарт был очаровательным молодым человеком, ей нравилось у него работать. Благородный, постоянно интересовался семьей. Мадам Леблан сильно расстроилась, узнав о его смерти накануне свадьбы с дочерью английской миледи. Она видела мадемуазель в прошлом году, когда та приезжала в Париж повидаться с Кэткартом, и считала, что молодой леди очень повезло. Немногие мужчины настолько же серьезны, как мсье Кэткарт, особенно при такой привлекательной внешности. Мадам Леблан мужчин знает и могла бы под настроение рассказать множество историй, но о мсье Кэткарте ничего подобного не слышала. Он не всегда пользовался квартирой, но ее извещал, когда намеревался приехать, и она приводила комнаты в порядок. Он и сам поддерживал чистоту и в этом отношении отличался от других англичан. Мадам Леблан встречала таких, у которых sens dessus dessous[37]. Мсье Кэткарт всегда очень хорошо одевался. Регулярно мылся. Несчастный господин увлекался своим туалетом, как женщина. И вот умер! Le pauvre garcon