Под грифом правды - [15]
Нам удалось подогнать к ресторану грузовую машину и начать операцию. В течение нескольких минут мы вывели их на улицу, усадили в машину и доставили в тюрьму, к тому времени в тюрьме находились только осужденные за уголовные преступления, и охрана пока не распускалась. Оставляю нескольких коммунистов совместно с тюремной охраной нести дежурство до утра. Утром следующего дня составили протокол о хулиганских действиях задержанных, взяли с них подписки, что больше с их стороны подобного не повторится, и отпустили с миром.
Нельзя сказать, что после этого случая полицейские утихомирились, отдельные рецидивы были, но они не носили такого массового характера, да и у нас уже появились силы, которые могли кое что пресекать в зародыше. Я имею в виду, что в уезде начали формироваться партийные и советские органы власти.
Из Советского Союза прибыли тт. Лапшов и Маевский, которые были соответственно избраны: секретарем уездного комитета партии, и председателем уездного исполкома. Я назначен начальником уездного отдела НКВД, а Ионас Кузма моим заместителем.
Депортация
Несмотря на яростное сопротивление всякого рода реакционных сил, последовательное проведение мероприятий по установлению советских порядков давало свои результаты. Постепенно начали создаваться органы управления, вокруг которых складывался коллектив активистов, наблюдался огромный политический подъем среди трудового народа. Народ наслаждался свободой, активно принимал участие во всех проводимых мероприятиях. Но не дремали и контрреволюционные элементы, которых в республике было немало.
Их подрывные действия проявлялись всюду, где была ослаблена бдительность народа и представителей советской власти. Особая активность в их деятельности началась тогда, когда по решению правительства была начата операция по депортации из республики руководителей буржуазных партий, карательных органов, крупных чиновников бывшего государственного аппарата и других реакционно настроенных лиц. Они высылались в железнодорожных эшелонах в отдаленные районы вместе с семьями и имуществом до 300 кг. К проведению операции были привлечены коммунисты-активисты, сотрудники органов НКВД и милиции. Естественно, такое мероприятие активизировало подрывную деятельность выселяемых и их семей. Не обошлось и без попыток открытого противодействия представителям народной власти вплоть до вооруженного сопротивления. Наиболее агрессивно выступающих пришлось арестовать и тем самым охладить пыл не в меру распоясавшихся.
Несмотря ни на что, дело было сделано, и атмосфера в республике несколько очистилась, но не в такой степени, чтобы можно было успокаиваться. Остались многочисленные связи выселенных, их родственники, друзья, знакомые, через которых осуществлялась активная переписка, где были не только сочувствующие, но и готовые выполнить их поручения, носившие, как правило, подрывной характер.
Положение в республике оставалось сложным и довольно напряженным. Буквально не было ни одной свободной минуты для личных дел. Единственное, что я успел к этому времени, так это создать небольшой аппарат НКВД из четырех человек, оборудовать служебное помещение, переехать с чердака Кузмы на жительство в дом мельника, который был выселен, и занять там две комнаты с отдельным входом. Но, признаться, жить там почти не пришлось, т. к. в рабочем кабинете стояла кровать и все имущество, которое укладывалось в один чемода
Новогодний «подарок»
Новый, 1941 год встречали в полной боевой готовности. Мы располагали данными о готовящихся подрывных акциях и поэтому весь аппарат, органы милиции и партийный актив были мобилизованы на их пресечение. Патрулировали по всем основным улицам, в общественных местах находились уполномоченные лица до окончания работы.
В эту новогоднюю ночь я также патрулировал вместе с Юрайтисом, ставшим к тому времени официальным сотрудником уездного отдела НКВД. Проходя мимо гимназии, мы повстречали ее директора, фамилию которого, за давностью времени, забыл. Он очень любезно пригласил нас погреться и посмотреть, как весело у них встречают Новый год. Мы зашли туда, разделись в приемной директора и направились в зал посмотреть, как танцуют. Буквально через 10–15 минут мы решили уходить, но директор пригласил выпить по стакану чая. Мы не отказались и посидели за чаем не более 30 минут. Поблагодарив за гостеприимство, мы одеваемся, и отправляемся нести службу. Выйдя да улицу, я почувствовал что-то лишнее в кармане пальто. Достаю и своим глазам не верю — целая пачка антисоветских листовок. Юрайтис из своих карманов также извлекает листовки и записку с угрозами. Получив новогодние «подарки», мы стали думать, что же нам предпринять. Но, повернувшись, заметили, что на всех телеграфных столбах, идущих вдоль основной магистрали, наклеены аналогичные листовки. Мы стали их собирать и набрали около сотни, но, когда вернулись вновь к зданию гимназии, увидели на ее крыше флаг с фашистской свастикой. Вот так Новый год! Что же он нам обещает?
Обсудив наспех положение, мы поспешили в свой отдел, располагавшийся в четырехстах метрах от места событий. Принимаем следующее решение:
Находясь в вынужденном изгнании, писатель В.П. Аксенов более десяти лет, с 1980 по 1991 год, сотрудничал с радиостанцией «Свобода». Десять лет он «клеветал» на Советскую власть, точно и нелицеприятно размышляя о самых разных явлениях нашей жизни. За эти десять лет скопилось немало очерков, которые, собранные под одной обложкой, составили острый и своеобразный портрет умершей эпохи.
Воспоминания Владимира Борисовича Лопухина, камергера Высочайшего двора, представителя известной аристократической фамилии, служившего в конце XIX — начале XX в. в Министерствах иностранных дел и финансов, в Государственной канцелярии и контроле, несут на себе печать его происхождения и карьеры, будучи ценнейшим, а подчас — и единственным, источником по истории рода Лопухиных, родственных ему родов, перечисленных ведомств и петербургского чиновничества, причем не только до, но и после 1917 г. Написанные отменным литературным языком, воспоминания В.Б.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.
Рудольф Гесс — один из самых таинственных иерархов нацистского рейха. Тайной окутана не только его жизнь, но и обстоятельства его смерти в Межсоюзной тюрьме Шпандау в 1987 году. До сих пор не смолкают споры о том, покончил ли он с собой или был убит агентами спецслужб. Автор книги — советский надзиратель тюрьмы Шпандау — провел собственное детальное историческое расследование и пришел к неожиданным выводам, проливающим свет на истинные обстоятельства смерти «заместителя фюрера».
В книге собраны воспоминания революционеров, принимавших участие в московском восстании 1917 года.
Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.