Под флагом серо-золотым - [19]

— Ну что, закрылась лавочка? — услышал он сзади незнакомый мужской голос и, оглянувшись, увидел сгорбленную фигуру в длинном буром плаще и с наброшенным на голову капюшоном. — Разбежались, говорю, завсегдатаи?

Хейзит невольно попятился, по фигура осталась стоять на месте, и он взял себя в руки:

— А вам-то что?

— И это ты называешь гостеприимством?

Не успел Хейзит и глазом моргнуть, как фигура выпрямилась, отбросила с лица капюшон, и арбалетчик Фейли собственной персоной зашелся тихим, но оттого не менее наглым смехом.

— Не узнал старого знакомого, строитель? А я-то держал тебя за востроглазого!

— Меня ваш голос сбил, — признался Хейзит, протягивая Фейли руку.

— Ну изменить голос — пара пустяков! — Тот крепко пожал грязную ладонь и подтолкнул юношу назад, к двери в таверну. — А вот напроситься в гости, когда все домочадцы уже легли спать, — это настоящее искусство. Надеюсь, ты меня впустишь или будем здесь стоять? Я, собственно, к тебе пришел.

— Заходите, конечно, заходите! — Хейзит посторонился, однако Фейли не спешил воспользоваться приглашением. — Я, правда, не уверен, что на кухне осталось что-нибудь горячее вам перекусить, но печка еще не погасла, и если вы немного подождете…

— Благодарствую, строитель, но я не хочу есть.

— Тогда пива? — Хейзит пожал плечами и первым вошел в таверну. — Я как раз недавно про вас вспоминал.

— Уж не с Исли ли?

— Так вы его видели?!

— Я наблюдаю за этим входом с того момента, когда еще не начало темнеть. — Фейли даже не огляделся и так, будто бывал тут много раз, сел за любимый стол Хейзита, справа от прохода, возле окна. — И нахожу твою сестру очень даже привлекательной.

— Вы и с ней успели познакомиться?!

— Для этого вовсе не нужно знакомиться, строитель. Достаточно посмотреть на нее, чтобы понять, что у Фокдана губа не дура.

— А при чем здесь Фокдан?

Фейли замялся лишь на какое-то мгновение.

— Ты разве не был с ним сегодня в замке?

— Был. Вам какого пива налить?

— Какого-нибудь попроще, без всех этих ягодных добавок. Не люблю сладкое пиво.

— Могу предложить горчичное: вообще слеза прошибает. Пользуется особым спросом у молочников.

— Боюсь, молочник из меня никудышный.

Хейзит попробовал содержимое нескольких бочонков и обнаружил лишь одно, которое могло бы прийтись Фейли по вкусу, — ржаное. Себе он налил такого же, хотя пить в столь поздний, точнее, ранний час не хотел совершенно. Зато хотелось спать. Собеседник же этого как будто не замечал.

Он стал дотошно выспрашивать Хейзита о том, что он видел в замке, как воспринял его историю Ракли, каковы были его распоряжения — одним словом, дал почувствовать себя пленником на допросе с пристрастием. Хейзит сперва отвечал подробно, но в конце концов подобная форма разговора ему надоела, да и оставленные в печи глиняные заготовки требовали внимания.

— Я сейчас, — сказал Хейзит. — Наливайте себе еще пива, если захотите. Мне тут надо кое-что проверить.

Фейли пожал плечами и проводил юношу понимающим взглядом. Когда тот скрылся за дверью соседнего помещения, судя по расположению, кухни, Фейли встал из-за стола и двинулся следом. Дверь оказалась заперта изнутри. Хейзит не хотел, чтобы за ним подсматривали. Что ж, здесь он полноправный хозяин. И слишком наивен и простоват, чтобы скрывать что-нибудь действительно важное. Нужно во что бы то ни стало расслабиться и не воспринимать все как знак заговора.

Фейли возвратился к столу, подобрал кружку и направился к указанному бочонку. Его томила жажда. А вовсе не желание напиться, как могло показаться со стороны. Жажда после целого дня, проведенного в обличье горбатого старика, праздно шатающегося вокруг да около рыночной площади. В назначенный час Фокдан так и не появился. Теперь ясно, почему: Ракли решил отправить его обратно в Пограничье и совсем не дал времени на сборы. Надо было ждать его у каменного моста через канал, и тогда не пришлось бы тратить всю ночь на поиски этой дурацкой таверны. Хотя почему дурацкой? Какая-никакая, а крыша над головой всегда лучше звездного неба. Чего он там так долго возится!

Фейли выпил вторую кружку залпом и нацедил новую. Голова стала немного кружиться, а ноги — предательски подгибаться. Пиво-то крепковатое. Да еще на голодный желудок. Не стоило отказываться от дармовой закуски. Все его гордость, будь она неладна! Предлагают — бери, взял — благодари, как гласит старая поговорка.

Он сел за стол, поставил кружку рядом и уронил голову на руки. Ничего, посижу так немного, авось не засну. Как он там рассказывал? Толстяк Исли занялся-таки рыбной ловлей? Ну молодец! Дорогой через лес Мадлох предполагал именно это. Сам он тоже подумывал вернуться домой и даже жалел, что послушался Фейли и не остался на заставе Тулли до конца: сейчас бы в его распоряжении тоже был далеко не лишний конь. Правда, если верить Хейзиту, у Исли его чуть было не отобрали. Кстати, он упомянул, что выкрутиться им удалось только благодаря пропускному свитку. Видать, Ракли жутко боится нападения и перевел-таки замок на осадное положение. Вот бы узнать, со стороны кого он этого нападения ожидает. Ведь не шеважа же он опасается. Кто как не его люди пустили среди фолдитов слушок о появлении чужаков на самом краю Пограничья. Жаль, что никто не догадался спросить самих фолдитов. А те, как всегда, не видят ничего дальше своего участка земли. И не понимают, что им уготовано, приди шеважа в эти края и в самом деле. Они с Мадлохом по пути в Вайла’тун пытались заводить с ними беседы, однако не выяснили ничего такого, о чем уже не знали бы из собственных наблюдений. Ракли отправил в Пограничье отряд, рассчитывая восстановить заставу и покарать осмелевших шеважа. Он явно не понимал, на что обрекает своих ни в чем не повинных виггеров, среди которых Фейли увидел немало мергов. Им-то в лесу вообще делать нечего. Лучше бы отправил побольше сверов, чья тяжелая броня и мощные арбалеты могли хоть как-то противостоять шеважа. Разумеется, в том случае, если Ракли действительно хотел с ними сразиться. Если же он знал нечто такое, о чем подозревал Фейли, тогда, конечно, большого войска не понадобится. А заставу можно восстановить еще до наступления холодов. И замести следы.