Под дном морским - [5]

Капитан куда-то исчез и, вернувшись через минуту, передал Аконту длинную деревянную палку. Палка была введена в полосу светлого цилиндра — и на глазах быстро обуглилась. Это было слишком убедительно; палку решено было передать всему экипажу, как наглядное предостережение.

— Да, — сказал Аконт, вы испытали это на палке, а я… — и он махнул рукой.

— А вы? — переспросил Макс.

— Об этом когда-нибудь! Однако, — продолжал он, оборачиваясь к капитану, — нужная длина?

— Двойная, — четко ответил капитан.

И чудно было. Друг друга они едва различали в тумане, а сквозь тонкую пелену, точно свет среди мглы, блестел цилиндр атмосферы, очищенной от тумана. От этого вблизи становилось еще темнее.

Аппарат продолжал невидимыми лучами сверлить молоко тумана.

— Еще четверть часа, и половина вашего двойного расстояния будет пройдена; но это предел, за которым цилиндр начнет бледнеть и постепенно переходить в молочную пелену.

— Однако, экономия!

Он быстро, насколько позволял туман, прошел к люку и, остановившись около Генриха, сказал ему:

— Поди посмотри. Дистанция шаг. Никакого прикосновения, — и он показал ему левую руку в перчатке.

Генрих не заставил второй раз повторить предложение. Еще не отзвучали последние слова Аконта, как Генрих был наверху.

В глазах его было еще больше лучистости, чем в светящемся цилиндре. Казалось, что туман должен испариться от одного лишь сияния этих глаз. Генрих не знал, что делать.

Гладить аппарат? Нет, его запрещено трогать. Петь? Танцевать? Он весь был застывший восторг.

Победоносно перевел глаза с аппарата на Макса, потом на капитана, затем быстро, по-военному, повернулся и пошел к люку.

Аконт возился у муфты. Он завернул ее изолировочной лентой и крепко перевязал проволокой. Теперь за соединение он был спокоен и можно было использовать Генриха для новых установок.

Направились в лабораторию и выключили баллоны. Предстояло осуществить новую установку.

Мимо лаборатории, в полуоткрытой двери, промелькнула чья-то фигура. Генрих метнулся в коридор, но никого там не было. Одним прыжком он очутился у места соединения трубок — все в порядке.

Ему хотелось поделиться с Аконтом своими подозрениями, но… далеко устремленные глаза Аконта и вся его фигура, куда-то ушедшая из этого мира… словом, он ничего ему не сказал.

— Генрих, прикрой чехлом приборы и подыщи подставку для нового прибора… так… чтобы он был над… нет, под… нет, справа от этого.

Он рассуждал сам с собой и при этом перед глазами вставала вся конструкция и те трудности, которые возникали с каждым из вариантов новой установки.

Подвигав в воздухе руками, придавая им различное положение и наклоны, Аконт остановился на одной комбинации.

Он обернулся, чтобы дать Генриху указание, но того уже не было в каюте.

Аконт взял новый аппарат и перестроил его так, чтобы лучи получили боковое направление. Теперь оставалось и этот прибор укрепить. Генрих еще не вернулся.

Аконт вышел в коридор и столкнулся в дверях с сияющим Генрихом. Подставка была найдена — устойчивая, плотная, а главное, той же высоты.

Аконт поручил Генриху вывести трубки и провода от нового аппарата, а сам пошел на палубу, чтобы проверить новую подставку.

В поисках тумбы Аконт вспомнил, что не указал Генриху, как вывести провода; он поспешил вернуться в лабораторию. Дверь заперта. Ключ от английского замка остался внутри каюты. Он постучал. Никто не ответил.

Аконт не допускал мысли, чтобы Генрих оставил аппараты и запер дверь.

«Однако, — подумал он, — возможно, что Генрих временно вышел и предусмотрительно запер каюту».

Аконт оставил Генриху записку и вернулся на палубу.

Действительно, тумба оказалась удачной. Теперь надо было только установить приборы.

Аконт спустился к себе. Дверь еще была заперта. Он постучал — оттуда раздался стон. Это его совсем озадачило. Он повторил стук — повторился стон.

— Открой, Генрих!

— Я не мо-о-огу! — слова шли, точно из глубокой бочки.

Немедленно был вызван Макс. Слесарь взломал замок и начали осторожно открывать дверь. Она туго поддавалась — кто-то мешал по ту сторону. Налегли сильнее.

— Не надо… больно… подождите!

Отпустили. Несколько секунд напряженного, недоуменного ожидания.

Аконт чувствовал, что начинает цепенеть. На карте стояла вся его жизнь. Там, в этой аппаратуре, было лучшее, единственно ценное…

Эти мысли прервал голос Макса.

— Попробуем!

Осторожно налегли — дверь легко приоткрылась и застопорилась. Отверстие было достаточным, чтобы просунуть голову.

Аконт побледнел. На полу, окровавленный, лежал Генрих. Видно было по положению тела, с каким невероятным усилием он отполз от двери. И это усилие лишило его сознания.

Кругом все было в порядке.

Был вызван врач. Генриха в бессознательном состоянии отнесли в каюту, игравшую роль лазарета. Аконт осмотрел все приборы — не тронуто.

Кто же закрыл дверь? Почему тело Генриха очутилось у двери? Кто ранил Генриха?

Аконт поручил Максу остаться в лаборатории, слесарю вделать новый замок, а сам пошел к Генриху. Он все еще не приходил в сознание. На голове был продолговатый кровоподтек.

Врач тщательно осмотрел его, нашел, что жизнь вне опасности, но Генрих, по-видимому, не скоро придет в себя.