Под барабанный бой - [54]

— Спасибо, дружище! — Бургей крепко пожал руку босеронцу.

Французам удалось пробить брешь в построении противника. Среди австрийцев возникла паника. Питух с перепачканным кровью лицом, не переставая трубить, первый ринулся на прорыв. Остальные последовали за ним. Роты, батальоны и полки перешли в наступление.

Наконец-то зуавы взяли реванш. Ловко орудуя штыками, «шакалы» теснили противника, сдававшего шаг за шагом свои позиции.

Подошли гвардейские стрелки. Они уже отбили у врага кладбище и часть массива и теперь рвались к старой башне. Это был большой успех, но еще не победа. Враг не думал сдаваться.

Два события, происшедшие одно за другим, изменили ход сражения. Когда австрийские войска снова пошли в контрнаступление, их противники применили новое оружие — пушки с нарезными стволами, которые тогда были на вооружении только у французской армии. Снаряды разорвались в самом центре вражеского тыла, произведя большие разрушения, убив и покалечив множество солдат. Австрийцы, не ведая о столь дальнобойном оружии, решили, что окружены. Смертельно напуганные, они стали отходить, как вдруг из старой башни раздалось два мощных залпа. Грохот был такой силы, что у воинов заложило уши. Белыми мундирами овладела паника: неужели они в ловушке?

В это время с другой стороны ружейные залпы ударили по полку Густава Ваза, сильно пострадавшему в боях.

— Мы погибли! — отчаянье кричали австрийцы, бросая оружие. — Французы заняли башню!

Что такое? Башня взята? Но как, кем? Ведь французы еще в сотне метров от нее. Тем не менее трехцветный сине-бело-красный флаг[151] появился в одной из бойниц зубчатой стены и, подхваченный ветром, теперь развевался над дымом баталий. Никто не обратил внимания на стоявшего рядом со штандартом зуава с ружьем в руке. Герой нацепил феску на острие штыка и крикнул так, чтобы двадцать тысяч солдат услышали его:

— Да здравствует Франция!

ГЛАВА 9

Беглецы. — Встреча с патрульными. — Путешествие с полком хорватов. — Франкур-кларнетист. — «Итальянская шпионка». — Панорама сражения. — Капрал не может усидеть на месте. — Неужели победа? — Еще один франко-итальянский союз.

Франкур и Беттина оказались среди ночи на улицах Кремоны[152]. Они не знали, куда идти, и некоторое время стояли, словно не осмеливаясь нарушить тишину звуком своих шагов. Но стоило беглецам пройти несколько десятков метров, как их тут же остановил ночной патруль. Недаром старый солдат предупреждал, что в Кремоне полно австрийцев.

На вопрос «Кто идет?» Беттина ответила нараспев плаксивым голосом, с характерным для итальянских нищих говором:

— Господа хорошие, пожалейте двух несчастных…

Сержант, командовавший патрулем, подошел ближе и спросил по-итальянски:

— Кто такие? Нищие?

— Он слепой… А я веду его… Нужда толкнула нас просить подаяние…

— Слепой или нет, — сказал сержант, немного смягчившись, — следуйте за мной.

— Santa Madonna![153] Куда вы хотите нас отвести, господин офицер?

— Per Baccho![154] На пост, чтобы удостовериться, что вы действительно те, за кого себя выдаете.

— Клянусь вам, это мой дядя Джироламо, а я — Флорентино, сын его родной сестры Гаэтаны…

— Ты все тараторишь и тараторишь, мальчуган! А твой дядя что же, язык проглотил?

— Господин офицер, я не сказал вам, что мой бедный дядя лишен не только зрения, но и голоса… Судьба обошлась с ним очень жестоко, а ведь он еще молод. Проявите сострадание к несчастному!

— Хорошо, хорошо, я верю тебе. Но все равно надо пройти на пост, таков приказ.

Патруль препроводил лженищих к месту назначения. Пост располагался в просторном доме на площади, запруженной подводами, на которых стояли пушки.

Беглецов допрашивал старший офицер.

— Кто вы? Откуда и куда идете?

Беттина — Флорентино отвечала уверенно, ничем не выдавая себя, а в заключение как бы между прочим добавила:

— Мы были в Плезансе, а потом пошли в Милан через Лоди и… повстречали французов… Заметив на моем дяде старый белый мундир, полученный им от австрийских солдат вместе с ранцем, набитым разным барахлом, они нещадно избили нас. И мы вернулись во владения щедрых австрийцев, которые угостили нас тарелкой супа, а дядя в благодарность сыграл им на кларнете…

— Хорошо, хорошо, — офицер вполне поверил маленькому цыганенку, простодушно рассказывавшему о своих злоключениях.

— А теперь куда держите путь?

— Куда позовет нас Бог… и куда вы разрешите нам идти, ваша милость…

— Ладно. Пока останетесь на посту, а потом вместе с солдатами, которые доставили вас сюда, пойдете в Мантую. Как только мы перейдем на другую сторону Минчо, вы свободны.

Слушая офицера, Франкур — Джироламо думал:

«Белые мундиры отступают. Стало быть, веревочка на их шеях затянулась и песенка спета. Ну и трепку же мы им задали! Но, черт побери, они еще встретятся с Третьим полком зуавов, лучшим во всей Франции! А пока неплохо бы позабавить наших попутчиков».

Почтительно поклонившись офицеру, капрал принялся наигрывать песенку «Шагайте, ножки». Беттина запела, имитируя задорный мальчишеский тенорок. Приятная быстрая мелодия и незатейливые слова имели большой успех. Солдаты слушали, одобрительно кивая, а когда мнимый слепой музыкант закончил играть, наградили исполнителей бурными аплодисментами. Недоверие и настороженность, с которыми пришельцы были встречены, сменились симпатией и сердечностью. Их пригласили присесть и отдохнуть. Большинство солдат говорили на вполне понятном итальянском языке, так как это были выходцы из пограничных с Италией областей: фриуланы