Почти полночь - [41]

Джулианна резко оттолкнула Сивиллу и сцепилась с монстром. Остальные измученные колдуньи продолжали расширять открывшуюся щель.

– Беги! – крикнула Джулианна перепуганной девочке.

Несколько сестер уже протиснулись в щель. Сивилла бросилась следом. И в этот миг в ее руку вцепился Одиннадцатый. Девочка, думая, что пришел ее последний час, зажмурилась. Раздался свист – и Сивилла почувствовала, что свободна. На рукаве у нее болталась отсеченная подоспевшей Джулианной железная кисть робота. Колдунья вытолкала девочку в щель, не успев сказать ей на прощанье ни слова. К двери уже подлетела разъяренная Азария.

– Закрывайте проход и бегите, – крикнула Джулианна спасшимся сестрам. – Мы всё тут сожжем!

– НЕ-Е-Е-ЕТ!! – взревела Азария.

В эту секунду дверь за девочкой захлопнулась, а в следующую – землю сотряс мощнейший взрыв. И кисть робота, всё еще сжимавшая руку Сивиллы, наконец перестала дергаться.

34. Последняя

– Так это кусочек Одиннадцатого? – спросил Сопля, указывая на шевелящуюся перчатку.

– Да. Я зачем-то оставила его себе. Не решилась уничтожить. Даже не знаю почему. Наверное, чтобы не забыть… И вот несколько недель назад рука снова начала двигаться.

– Значит, они вернулись к жизни?

– Надо думать.

– И Азария с Адамом Мильтоном тоже? – боязливо поинтересовалась Плакса.

– Вряд ли. Ведь это были люди – из плоти и крови. Сердце уничтожения Первого взорвалось, и я видела, что монстра разнесло на мелкие кусочки. Мильтон находился совсем рядом. Он просто не мог уцелеть. Да и Азария, хоть и была колдуньей, не выжила бы среди множества взрывов поджигавших себя сестер. Однако та картонка с перфорацией, которую вы принесли, свидетельствует о том, что Машина снова может давать распоряжения…

– Но если их создатели мертвы, кто же управляет ворклоксами?

Сивилла ответила не сразу. Она молча оглядела стражей и гостей, раздумывая, что предпринять.

– Мне кажется, – наконец произнесла она, – сейчас они предоставлены сами себе. И продолжают действовать так, будто война с колдуньями всё еще идет. Ведь они были запрограммированы на уничтожение дочерей Гекаты и на порабощение рода человеческого. Думаю, ворклоксы и поныне следуют указаниям, полученным сто лет назад.

Сопля почесал в затылке и спросил:

– Скажите, а как колдуньи обнаружили укрытие Азарии? Вдруг это поможет нам понять, где сейчас скрываются роботы?

– Видишь ли, если давно имеешь дело с эфиром, то начинаешь чувствовать, когда кто-то поблизости тоже пользуется им. Особенно если это такой мощный сгусток магической энергии, как в часах или в Машине. Кроме того, ведь для этих злодейский механизмов использовали эфир наших погибших подруг, что тоже несколько облегчало поиски. Хотя нам всё равно потребовалось достаточно много времени, чтобы их обнаружить.

– Я была права, – сказала Плакса, дергая старого ученого за рукав. – Они очень милые!

– Но почему же сейчас все колдуньи не объединились, как тогда, чтобы дать отпор ворклоксам? – взволнованно спросила Спичка.

Сивилла грустно улыбнулась, лица стражей помрачнели. Наконец старуха откашлялась и произнесла:

– Ну, в общем-то, мы все тут и объединились, в этой башне. Ведь я – последняя колдунья на белом свете.

Сироты молчали. Солдаты разглядывали носки своих сапог.

– Выжившие после финальной схватки в логове Машины рассеялись по миру. Верные нашим традициям, мы жили в тишине и уединении. Боялись всего. И угрюмых, и роботов, и внезапного предательства кого-нибудь из наших. В своей излишней осторожности мы отказывались обучать искусству управления эфиром тех, кто просил нас об этом. И тем самым затягивали петлю у себя на шее…

Колдунья вздохнула.

– Я даже не помню, когда в последний раз ходила по земле… Да, мы так хорошо спрятались здесь, среди облаков, что люди совсем перестали верить в магию. Наш род закончится на мне, эфир растворится в природе, а древние знания будут утрачены навсегда. Да и так, по сравнению с моими прапрабабушками, я не знаю вообще ничего. Эпоха волшебства подошла к концу. И мы сами лишили себя возможности продолжить ее.

– А это предсмертное тиканье, этот механический отчет оставшегося времени, вы… у вас… – начав фразу, Хромой не знал, как ее закончить, но колдунья поняла.

– Да. Оно добралось и до меня. Вы слышите именно его. Несколько недель назад, когда это тиканье появилось, оно было гораздо быстрее. Не знаю, почему я до сих пор жива. Обычно оно действовало почти сразу. Может, дело в том, что я последняя. И тянуть мое существование – какое-то злодейское удовольствие для них?

– А может, оно больше не работает? – с надеждой воскликнула Плакса.

Сивилла улыбнулась ей нежно, но обреченно.

– Может быть…

Однако колдунья быстро взяла себя в руки:

– Как только я умру, мой эфир, который я собирала долгие годы, отправится в Машину. И сделает ее еще более сильной. Я не знаю, как им удалось наладить этот канал, но так происходит всегда. А еще я понятия не имею, на что способна Машина сейчас. Поэтому у нас нет времени на болтовню. Надо действовать. И быстро.

Хромому категорически не хватило информации, его голова взрывалась от вопросов. Он перебил старую колдунью, возможно, слишком резко: