Почти нормальная семья - [107]

Однажды во время субботнего матча, когда я сидела на трибуне в Боргебю и наблюдала, как Стелла забивает гол за голом, произошло нечто, о чем я не могу забыть до сих пор. Я задумалась о чем-то своем, и когда Амина вдруг стала кататься по полу, корчась от боли, я понять не могла, что же произошло. И поскольку Александры в тот момент не было, я спустилась на поле и отвела Амину в раздевалку.

— Может быть, поедем в больницу, покажемся доктору? — спросила я.

Мы сидели друг против друга на скамейках и смотрели на ее небрежно перебинтованное колено.

Она потрясла головой:

— Я больше не могу.

В ее голосе звучало полное отчаяние.

— Чего ты не можешь? — спросила я.

— Поклянись, что не скажешь папе! Он никогда не поймет. И маме тоже. Обещаешь?

Не совсем понимая, на что иду, я дала ей обещание.

— Ты видела, как я прокололась в защите? Два раза, оба раза очень грубо?

Я вынуждена была признаться, что пропустила этот момент.

— И потом, я упустила мяч, когда пасовала Стелле. Ведь ты это видела?

— Но ведь вы ведете со счетом двенадцать — четыре! — возразила я.

— Папе плевать, — пробормотала Амина, глядя в пол, и резкими движениями сорвала повязку с ноги. — Я не могу все время быть лучше всех. Просто сил больше нет.

Ее слова болью отозвались в моей душе. Я подумала о том, как сама всю жизнь выбивалась из сил, чтобы не разочаровать других людей.

— Но это ведь просто гандбол, — проговорила я. — Это ничего не значит в жизни. Просто игра.

— Так ведь не только в гандболе такое. — Она подняла на меня полные слез глаза. — Так во всем. В школе, с друзьями, дома. Не могу больше.

Не задумываясь, я села рядом с ней и раскрыла ей объятия. Амина съежилась, стала маленькой, как ребенок, а я медленно покачивала ее вперед-назад.

К Амине я испытывала сильные чувства, точно не зная, как их назвать.

Когда несколько лет спустя, в то ужасное воскресенье в конце августа, я была поставлена между невозможным выбором между Аминой и собственной дочерью, я выбрала… их обеих.

Боюсь, этот выбор дорого мне обойдется.

100

Йенни Янсдоттер терпеливо ждет ответа Амины. Весь зал ждет, что скажет Амина. Скоро она все раскроет.

— Однажды вечером, когда мы были в «Тегнерс», — точно не помню, когда это было… Во всяком случае, у Стеллы разболелась голова, и она рано уехала домой. Все закончилось тем, что я поехала с Крисом к нему домой.

Сделав долгую паузу, она смотрит на Стеллу:

— На самом деле мы собирались просто взять одно такси на двоих, но… мы довольно много выпили и…

Амина проглатывает последние слова и опускает голову. Стелла изумленно смотрит на нее.

— У него в гостиной мы сели на диван и стали болтать. Я слишком много выпила. Все произошло само собой.

— Что именно? — спрашивает Янсдоттер.

— Он попытался меня поцеловать.

— А вы что сделали?

Для меня все это мучительно. Стелла и Амина так много значат друг для друга. Сможет ли их дружба выдержать все это?

— А я не возражала, — отвечает Амина слабым голосом. — Он поцеловал меня несколько раз, и тогда у меня началась паника, я сказала, что мне нужно домой. Я выскочила на улицу, а по пути домой позвонила Стелле.

— Вы рассказали Стелле о поцелуях?

— Нет. Я собиралась, но потом… Не смогла.

Стелла медленно подносит к губам стакан с водой, некоторое время держит его на весу, прежде чем отпить. Янсдоттер вертит в руках карандаш.

— После этого вы еще встречались с Крисом?

— В следующую пятницу он позвонил мне. Предложил устроить сюрприз для Стеллы — это был ее день рождения. Крис забрал меня на машине, мы купили суши и отвезли к нему домой.

Она закрывается, прижав руку ко лбу.

— И что произошло в квартире?

— Он снова поцеловал меня.

Стелла опускает голову, и я вспоминаю, как мы с ней обнялись в ту ночь после ужина по случаю ее дня рождения. Только в последнее время мы с ней стали так обниматься. Естественно и сердечно. Адам спал, сидя на диване, и храпел, запрокинув голову, и мы изо всех сил старались его не разбудить. Всхлипывая, Стелла рассказала мне о том, что произошло после того, как она покинула итальянский ресторан. Тогда мне в голову и пришла эта мысль. Хотя я и не специалист по сердечным делам, я ясно увидела то, чего Стелла не замечала. Ее сердце было разбито. Она была влюблена и чувствовала себя обманутой.

— О чем вы беседовали с Кристофером в тот вечер? — спрашивает прокурор. — Когда были наедине?

Амина глубоко вздыхает:

— Крис сказал, что я ему нравлюсь. Именно на меня он обратил внимание в день нашего знакомства в «Тегнерс». Он сказал, что Стелла ему тоже нравится, но не в такой степени. Он начал открывать для себя ее негативные стороны. Понял, что могут возникнуть проблемы, — но ведь чувствам не прикажешь, сказал он.

Стелла заламывает руки. Мне так хочется ее обнять.

— Вы ему поверили?

— Он говорил очень убедительно, — отвечает Амина. — И я знала, что Стелла в нем все равно не заинтересована. Не то чтобы это имело значение, но все-таки.

— Стало быть, вы предали лучшую подругу?

Амина всхлипывает, качает головой:

— Ну, вообще-то… я была типа влюблена. Или… по крайней мере, мне так казалось.

Я беру Адама за руку, вижу изумление в его глазах. Вокруг нас — симфония строчащих ручек и щелкающих клавиш. Поспешно бросив взгляд через плечо, я вижу Александру. В глазах у нее ужас, тушь растеклась по щекам.