Почти ангелы - [6]

Поэтому она так и стояла с пустым бокалом и безмолвной мольбой, пока наконец кто-то из молодых людей над ней не сжалился.

Но вот, оставив своих собеседников, к ней подошел Жан-Пьер ле Россиньоль.

– Интересное мероприятие, на мой взгляд, – заметил он, по обыкновению тщательно выговаривая слова.

– Совсем не похоже на другие вечеринки, – с изрядной долей отчаяния ответила Дейдре. – Наверное, тут интересно, если воспринимать это отстраненно.

– О, так многое приходится воспринимать отстраненно! Иначе как же французу пережить английское воскресенье?

– Трудно, наверное. По воскресеньям мало чем можно заняться, разве только в церковь ходить.

– Именно! Зато какое разнообразие церквей! Такой богатый выбор, я совершенно теряюсь.

– Да, наверное, много из чего есть выбирать, если живешь прямо в Лондоне. Там, где я живу, всего две.

– На прошлой неделе я был в методистской молельне… восхитительно! – Жан-Пьер восторженно закатил глаза. – А на позапрошлой – в квакерском «Доме друзей». На следующей неделе мне рекомендовали посетить заутреню и проповедь в одной модной церкви в Мейфэр.

Дейдре показалось, что она не на месте и вообще не понимает, о чем речь. В ее семье посещение церкви считалось делом серьезным: на службы либо ходили, либо нет, и легкомысленное экспериментаторство, в которое как будто ударился Жан-Пьер, не допускалось.

– Полагаю, – продолжал тем временем тот, – меня можно назвать томистом[3]. – Пожав плечами, он стал рассматривать ногти, ухоженные гораздо лучше, чем у Дейдре.

– Кажется, начинают расходиться, – пробормотала она, сбитая с толку тем, что не знает, кто такой томист, а спрашивать не хотелось.

– Думаю, некорректно оставаться до самого конца, – сказал Жан-Пьер, – поэтому я тоже пойду. Люблю по возможности поступать корректно.

Гости начали расходиться так же стремительно, как и появились, и к тому же довольно странными парами. Разумеется, следовало ожидать, что профессор Мейнуоринг проводит миссис Форсайт до машины и уедет с ней, но чиновник из министерства по делам колоний очутился на улице бок о бок с отцом Джемини и тут же получил приглашение «отобедать чем придется» с мисс Кловис и мисс Лидгейт. Он пытался протестовать, но безуспешно.

– Потом легко сядете в поезд до Дулвича, они ходят очень часто, – твердо заявила мисс Кловис.

– Но мне надо в Северный Дулвич, – жалобно возразил чиновник.

– А такого вообще не существует! – с грубоватым юморком отрезала мисс Лидгейт, уводя его и отца Джемини.

Дейдре осталась одна с Марком и Дигби.

– Леди и джентльмены, пора! – воскликнул Дигби, привалившись к столу.

– Вам понравилась вечеринка? – вежливо поинтересовалась Дейдре.

– Да, под конец стало гораздо лучше, – отозвался Марк. – Мы приземлились у столика с бутылками и позволили себе чуть-чуть.

– Мы не привыкли много пить, – сказал Дигби. – Как по-твоему, на нас подействовало?

– Я же не знаю, какие вы обычно, – честно ответила Дейдре, встревоженная их странной, расхлябанной походкой. Возможно, и правда подействовало.

– Обычно мы довольно тупенькие и прилежные, – продолжал Марк. – Знаешь, – добавил он, поворачиваясь к Дигби, – я и правда думаю, нам следовало помозолить глаза Дэшвуду.

– Дэшвуду? А, это тот тип из министерства по делам колоний. Да, наверное, надо бы с ним задружиться.

– Ладно, пока, – застенчиво сказала Дейдре. – Мой автобус отходит отсюда.

– Наверное, надо было пригласить ее посидеть где-нибудь, – сказал Дигби, глядя вслед отъезжающему автобусу.

– Зачем это?

– Просто из вежливости.

– Нам профа Мейнуоринга надо было бы пригласить… это было бы еще вежливее. И вообще, думаю, ее мама с ужином дома ждет.

– Скорее всего. Она как будто ничего себе, но…

– Не слишком интересная.

– Не слишком.

Молодые люди остановились у кинотеатра, где их поджидал плакат, на котором молодая женщина, явно более щедро одаренная природой, чем Дейдре, соблазнительно раскинулась в прозрачном неглиже поперек Ниагарского водопада.

– Мне надо доклад к семинару готовить, – неохотно протянул Марк.

– Да, конечно, – кротко согласился Дигби.

Поэтому они пересекли улицу и стали ждать автобуса, который отвез бы их на съемную квартиру в Кэмден-тауне. Но и в автобусе они чувствовали, что за учебу садиться не хочется.

– А, знаю, – сказал Дигби, – пойдем, навестим Кэтрин. У нее скорее всего есть новости о Томе.

– И, возможно, она что-нибудь готовит, – практично добавил Марк. – Невесело ведь готовить для одного, – так во всяком случае говорят. Поехали, дадим ей повод приготовить хороший ужин.

2

По дороге домой Кэтрин строила догадки о профессоре Фэрфексе и докторе Вере. Она жила на улочке по ту сторону Риджентс-парка, которая давно обветшала и стала немодной, в квартире над газетной лавочкой, которую нашла по дешевке в конце войны. Карабкаясь по лестницам со стертым линолеумом, она иногда думала, что достойна более элегантной обстановки, но среди нас найдется мало таких, кто не придавал бы себе ценность большую, чем та, какой его наделила судьба. Обычно Кэтрин была всем довольна, поскольку обладала сангвиническим темпераментом, а такие квартиры, как у нее, – три комнаты, кухня и отдельная ванная, – пользовались столь большим спросом, что она понимала: ей просто повезло. Обставлена квартира была, что называется, на «богемный лад», который часто говорит об отсутствии возможности купить достаточно мебели и ковров. Однако впечатление она производила уютное, поскольку Кэтрин обучили искусству вести дом, а еще она хорошо готовила. Ее маленькие руки часто грубели от домашней работы и иногда пахли чесноком. Том обычно подшучивал над ней: как же хорошо, что в Англии не в ходу обычай целовать руки.