Почка на экспорт - [3]

Так или иначе, я отказался и пару раз после этого ловил на себе внимательный, испытующий взгляд шефа.

Обсудив текущие дела, мы разошлись по палатам. У меня осмотр больных, естественно, занял больше времени, чем у других. Поэтому, когда я вернулся в ординаторскую, все уже находились там и готовились пить чай.

— Саша, тебя к телефону, — позвал Хохлов.

Я взял трубку:

— Махницкий, слушаю.

— Сашка, привет! Вернулся, наконец-то, с морей?

— Кто это? — удивился я.

— Как кто? Неужели не узнал? Богатым буду. Это Костя. Кузьмин, если тебе о чём-то ещё говорит эта фамилия.

— Ни о чём не говорит, — проворчал я, хотя на самом деле обрадовался. — Что ж ты хотел? Видимся раз в сто лет, скоро совсем забуду, как ты выглядишь. Если не ошибаюсь, ты маленький толстый брюнет, страдающий пучеглазием, и с большими ушами?

— Всё такой же шут гороховый, — беззлобно констатировал Костя. На самом деле мы с ним одного роста, а его атлетической фигуре и вьющимся русым волосам мне остаётся только завидовать. — Надо бы встретиться, Сань, обсудить кое-что.

— Надо так надо, — согласился я. — Только не очень поздно, у меня планы на вечер.

— В восемь вечера в «Каскаде» устроит?

— Вполне.

— Всё, буду ждать. Только не забудь, разговор серьёзный.

— Да что случилось-то? Хоть в двух словах объясни, — попросил я.

— Вечером узнаешь, — и трубка запищала гудками отбоя.

Костя в своём репертуаре. Любит напускать на себя таинственность. Сколько его помню, всегда был таким. Мы с ним, что называется, друзья детства. Вместе прогуливали когда-то уроки в школе, курили, прячась по углам от учителей и ухаживали за девчонками. После школы, правда, наши дороги разошлись. Костя поступил на журфак университета, а меня, запутавшегося в сетях глупой романтики, судьба забросила в строй питерской Военно-медицинской академии. Естественно, что, двинувшись в разных направлениях, мы долгое время не пересекались, а когда, наконец, пересеклись, то оказалось, что из двух близких друзей получились разные, в общем-то, люди, каждый со своей философией и отношением к жизни.

Костя работал в солидной газете, вёл передачу на ТВ, сделав имя на острых, иной раз сенсационных публикациях и, что называется, попал в струю. Заодно успел пару раз жениться и развестись, здорово запутав свою личную жизнь. Интересно, что ему понадобилось? Хотя, скорее всего, дело ограничится пустяком вроде просьбы пристроить на лечение кого-то из знакомых или родственников. От размышлений меня отвлекла Елена Анатольевна, пожаловавшаяся на хроническое недосыпание.

— И чем это вы по ночам занимаетесь в моё отсутствие, Леночка? — поинтересовался я. — Стоит ненадолго отлучиться…

— Не приставай к ней, — сказал Хохлов. — Она увлечена только научной работой, в отличие от тебя. Готовится к конференции. Лучше объясни, когда за отпуск проставляться собираешься?

— Ничего не слышу, — я сделал озабоченное лицо. — Вода, что ли, в ухо попала? Говори громче, Михалыч!

К сожалению, в мою мнимую тугоухость никто не поверил.

— Ты собираешься в магазин или нет?! — прорычал Хохлов.

— Обижаете, гражданин начальник, — сдался я и, подойдя к столу, достал оттуда загодя прихваченный из дома пакет со спиртным и снедью.

— Другой разговор, — одобрил Хохлов, окинув взглядом содержимое объёмистого пакета.

— Виновны, но заслуживаете снисхождения, — поддержала его Леночка.

Павел Валентинович пощёлкал ногтем по горлышку коньячной бутылки, вздохнул и потянулся к минералке. Пока накрывался стол, я вернулся к телефону и набрал номер.

— Алло, здравствуйте. Ольгу можно пригласить к телефончику?

— А кто её спрашивает? Это вы, Вадим? — пропел женский голос. Признаюсь, я опешил. Что это ещё за Вадим?!

— Нет, — ответил я. — Куда я попал? Это «Флора»?

— Да, — голос утратил певучесть и приобрёл металлические нотки. — Оля подойти не может. Что ей передать?

— Ничего, — буркнул я и положил трубку.

Оля на протяжении последнего года была моей близкой подругой. Проще говоря, любовницей. Красивая и неглупая женщина, она прекрасна в постели, но имеет один существенный недостаток, позволивший мне в корне пресечь её матримониальные поползновения. Оля слишком любит деньги. Точнее, те блага, которые на них можно купить.

Я, конечно, и сам далеко не бессребренник, но лишнего мне не надо. Как-то не прельщают меня яхты, дворцы, бриллианты и сопряжённая с ними перспектива получить пулю в лоб от любителей чужого добра, коих в нашей стране великое множество. А вот Оля прямо заводилась от разговора о больших деньгах, «новых русских» и их покупках. Занимаясь профессиональным оформлением букетов в престижном цветочном салоне, она частенько сталкивалась с этими «хозяевами жизни» и в тайне лелеяла мечту когда-нибудь стать одной из них.

Итак, на горизонте появился Вадик. Посмотрим, что за птица. Не то чтобы я ревновал, но точки над «i» расставить никогда не вредно.

За столом, между тем, царило шумное веселье. Хохлов вовсю травил анекдоты, Леночка хохотала, и даже непьющий Павел Валентинович улыбался. Я ещё посидел с ними и засобирался, благо рабочий день подошёл к концу.

Дождь на улице зарядил, похоже, надолго. Крупные капли шлёпались в лужи, оставляя на воде пузыри с разбегающимися от них кругами. Ветер безуспешно пытался сорвать немногие уцелевшие на деревьях жёлтые листья, в бессильной ярости выгибая ветви. Сухой уют салона автомобиля выглядит в такую погоду особенно притягательным. Я поёрзал на сиденье, устраиваясь поудобней. Если Ольга работала с утра, то её рабочий день вот-вот должен подойти к концу. Самое время нанести визит вежливости.