Почему языки такие разные. Популярная лингвистика - [18]

В сущности, социолингвистика возникла из нескольких очень простых (на первый взгляд) вопросов.

Вспомним наш придуманный эндорский язык. Мы можем изучать его структуру, его грамматику. Мы можем написать о том, что нам удалось узнать, целую книгу, и она так и будет называться: «Грамматика эндорского языка». Мы можем сравнивать грамматику этого языка с грамматиками других языков. (Об этом мы еще будем говорить во второй части книги.) Это значит, что мы займемся «обычной» лингвистикой (ее еще иногда называют внутренней лингвистикой — наверное, потому, что она изучает язык как бы «изнутри», его скрытые пружины, внутреннее устройство). Мы можем, кроме того, пытаться выяснить, есть ли у нашего языка родственники, в какую группу и семью он входит, как давно он отделился и начал существовать как самостоятельный язык. Всё это будет значить, что мы занимаемся исторической лингвистикой (или сравнительной — потому что мы сравниваем историю разных языков; впрочем, чаще всего такую лингвистику называют на всякий случай сразу сравнительно-исторической). О проблемах исторической лингвистики мы говорили в первой и второй главах.

Но мы можем пытаться ответить и на другие вопросы. Где, в каких странах и областях говорят на этом языке? Есть ли у этого языка письменность и как давно она возникла? Говорят ли люди, владеющие этим языком, еще и на других языках? Если да, то когда и с кем они говорят на каждом из этих языков? Наконец, все ли говорящие на этом языке говорят на нем одинаково: мужчины и женщины, молодые и старики, люди разных профессий и занятий? Вот это и будет значить, что мы занимаемся социолингвистикой. Мы изучаем язык не «изнутри» и не с точки зрения его истории и структуры, а, так сказать, «извне». Мы задаем про этот язык много вопросов и выясняем всё, что нам известно о «поведении» этого языка в мире людей.

Конечно, это совсем не то, что выяснять, как в этом языке спрягаются глаголы и склоняются существительные. Но «внешние», социолингвистические сведения тоже могут быть очень важными и интересными. Правда, с их помощью нельзя выучить язык. Но, зная их, можно научиться правильно использовать язык — то есть в нужное время, в нужном месте и в нужной форме. А иначе вас поймут совсем не так, как вы хотели. И в лучшем случае будут смеяться — как, например, в такой истории, которую я слышал от своих друзей-лингвистов.

Один иностранный профессор приехал в Россию. Он был специалистом по русскому языку и знал русский язык очень хорошо. Он знал даже такие слова, которые еще не успели попасть в словари. Однажды, войдя в комнату, он спросил: «А у вас тут смолить можно?» Он имел в виду — не разрешат ли ему закурить. Конечно, среди говорящих по-русски некоторые люди в некоторых ситуациях говорят смолить вместо курить. Но совсем не тогда и не так, как наш иностранный профессор. Он не учел как раз социолингвистических сведений: с кем и в какой ситуации можно и нужно употребить данное слово. И не понял, почему все начали смеяться после его вопроса. Конечно, потом ему объяснили его ошибку, и, поскольку он был всё-таки хороший лингвист, он сразу всё запомнил и больше уже не просил разрешения немного посмолить.

5. Государства и их языки

Для нас в первую очередь интересен тот случай, когда в одном государстве используется несколько разных языков. Таких многоязычных государств в современном мире очень много, но их было много и в прошлом. Почему так происходит? Причин несколько.

Во-первых, в одном государстве могут просто жить много разных народов. И это относится не только к большим или очень большим государствам, которые всегда многонациональны (как Россия, Индия, Канада, Бразилия), — даже в маленьких странах часто живут несколько народов. В Бельгии живут валлоны, говорящие по-французски, и фламандцы, говорящие по-нидерландски. В Испании — кроме, конечно, испанцев — живут еще галисийцы (говорящие на галисийском языке, близком к португальскому), каталонцы (говорящие на каталанском языке, который тоже относится к романской группе и немного похож на французский) и баски (язык которых не похож ни на один из известных науке). В Финляндии, кроме финнов, живут шведы (ведь еще двести лет назад Финляндией управляли шведские короли) и саамы (саамский язык родствен финскому, но довольно сильно от него отличается; больше всего саамов — их еще называют лопарями или лапландцами — живет в Норвегии; есть они и в Швеции, и на севере России, на Кольском полуострове). А вот в маленькой Швейцарии (которая возникла в XIII–XIV веках как объединение нескольких независимых областей — кантонов) говорят даже на четырех языках: немецком (большинство населения), французском, итальянском и ретороманском (этот язык близок к итальянскому, небольшое число говорящих на нем живут в Швейцарии и на севере Италии). На швейцарских деньгах, например, обязательно делают надписи на всех четырех языках, но в «общегосударственной» жизни самым употребительным из этих четырех языков остается всё же немецкий. Правда, тот немецкий диалект, на котором говорят в швейцарских кантонах, отличается от литературного немецкого языка гораздо больше, чем, например, нидерландский, который считается самостоятельным языком (вот и еще один случай, когда разные языки ближе друг к другу, чем диалекты одного и того же языка). Но если вы знаете немецкий, не отчаивайтесь: в Швейцарии вас поймут. Литературный немецкий там изучают в школах, на нем пишут в книгах и газетах. Правда, в швейцарской деревне вам всё равно придется трудновато.