Почему я? - [18]

Возле носа выступили белые пятна, и вид у него был, как у человека, парашют которого кажется, так и не откроется.

— Пойду с вами, — ответил Кэбот.

Трое мужчин спустились в помещение аппаратной звукозаписи, предназначенной для просмотра новостных программ и прослушивания магнитофонных лент. Для них включили запись интервью Маккензи-Мэлоуни, и именно тогда челюсть Закари приняла квадратную форму, а усы Фридли поникли.

Больше всего раздражала та часть, где Мэлоуни благодарил ФБР за помощь в поимке ювелира Скукакиса и аресте киприотов, давая ясно понять, что львиную долю работы выполнило отделение полиции города Нью-Йорка.

— Но ведь их там даже не было, — вопил Закари. — Они вообще ни при делах! Он пересказывает историю из «вторых рук»!

Они досмотрели плёнку до конца, после прокрутили еще раз, и в образовавшейся тишине Фридли задумчиво произнес:

— Мак, а может он разгласил конфиденциальную информацию? И нам стоит обратиться с жалобой к коммисару?

Закари задумался на секунду или две, затем неохотно покачал головой:

— Слишком поздно. Мы естественно будем вести себя как джентльмены и договоримся о совместном заявлении в нужное время. (На самом деле Закари планировал в одностороннем порядке сделать свое собственное заявление не позднее завтрашнего утра. Будучи федеральным агентом, он, естественно, подумал о национальных средствах массовой информации, которым на подготовку требуется больше времени — и гнев его был вызван тем, что Мэлоуни опередил его.) Давайте вернемся наверх, — предложил он, быстро поднялся на ноги как разъяренный агент ФБР, коротко, но мужественно поблагодарил техников, и они вышли.

В лифте Фридли, по-прежнему обдумывающий план мести, спросил:

— Значит, он усложнил нам расследование?

— Конечно! Этот сукин сын.

Дверь лифта открылась, и они зашагали по коридору. Гарри Кэбот произнес:

— На месте главного инспектора Мэлоуни — (он произнес имя без ошибок) — если бы мне обвинили в препятствии расследованию, я сказал бы, что вы, агенты, сосредоточенны на иностранных националистических группировках, поэтому я сделал публичное заявление, направленное на внутренних воров, только потому, что хотел усыпить бдительность фактических подозреваемых и, следовательно, помочь следствию.

— Вот дерьмо, — выругался Закари.

— Согласен, — поддержал Фридли.

Вернувшись в офис, Закари присел за свой стол, а Фридли и Кэбот расположились на диване.

— Боб, когда мы вернем кольцо, то утрем нос Мэ-ло-уни. Окажется, что кражу совершил незаурядный мелкий воришка и тогда мы проведем собственную пресс-конференцию.

Фридли никак не отреагировал. Он просто сидел, и на лице его читалось большое сомнение.

— Боб? — позвал Закари.

— Да, Мак?

— Ты ведь не считаешь, что это обычный грабитель, да?

— Мак, — начал Фридли с явной неохотой, — я не уверен.

— О, Боб! — воскликнул Закари разочарованный предательством напарника.

— Оказалось, что греки в этом не замешаны, — начал Фридли. — По словам Гарри, становится все более понятно, что и диссиденты турки не имеют к этому делу отношения. И мы почти уверены, что это не армяне.

— Но все еще остаются болгары.

— Да-а-а.

— И наши друзья из КГБ. И сербо-хорваты. И по-прежнему могут быть Турки. Ведь правда, Гарри?

Кэбот кивнул, скорее удивленно, чем согласно:

— Турок пока не стоит сбрасывать со счетов. Маловероятно, но все же.

— Черт побери, Боб, ведь существует множество других группировок, которых мы еще пока не обсуждали. Как насчет курдов?

Фридли выглядел изумленным:

— Курды? А на кой им сдался Византийский Огонь?

— Они долгое время являлись противниками Турции.

Кэбот откашлялся:

— За последние тридцать лет, — он заметил осторожно, — самое главное восстание курдов было направлено против Ирана.

— Ладно, а как насчет Ирана? — Закари смотрел по сторонам как голодная птица. — Иран. Он суют свой нос почти во все регионы Черного моря. Шах заграницей и религиозные фанатики (в стране).

— Мак, с их стороны не слышно даже малейшего «шороха». Можешь спросить у Гарри.

— Это правда, — согласился Кэбот.

— Тогда иранские боевики.

Кэбот охотно ответил:

— Конечно, это еще один вариант, но все же маловероятный, — видя, что Закари готов озвучить очередную страну или группу диссидентов, агент ЦРУ поднял руку, призывая его замолчать и продолжил: — Тем не мене, будет правильно, если мы поставим в этой части точку. Мы рассмотрели всех потенциальных иностранных подозреваемых. Еще до того, как инспектора Мэлоуни озвучил неприятные для нас новости, я почти закончил обсуждение наиболее подходящих группировок и собирался перейти к другой, возможно, не менее важной теме.

Закари с трудом сдерживал себя. Его переполняли невысказанные мысли о казаках, черкесах, узбеках, албанцах, ливанцах и киприотских маронитах. Они замолчал, начал нервничать и суетиться, то поднимал карандаши и пресс-папье, то опускали их снова на стол.

Кэбот решил корректно загладить неловкость:

— Можем допустить, что какая-то страна свободного мира имеет отношение к инциденту, но по факту все те группы, что мы обсудили или собираемся обсудить проявили свою активность уже после кражи. На данный момент известно, что в страну за последние двадцать четыре часа въехали представители турецкой полиции по расследованию убийств, представители вооруженных сил Греции по подавлению восстаний, члены двух отдельных греко-киприотских националистических движений (которые, скорее всего, слишком поглощены друг другом, поэтому подозревать их бессмысленно), два офицера из болгарской внешней разведки, тайные агенты КГБ с надежными связями в националистическом движении киприотских турков и ливанско-христианских террористов. Ходят слухи о прибытии в Монреаль двух членов Смирна Схизма, религиозных фанатиков, что отделились от Русской Православной Церкви в конце семнадцатого века и обитают в катакомбах под Смирной. Они, если верить слухам, выступают за обезглавливание еретиков. Помимо этого, посольства в Вашингтоне — турецкое, греческое, русское, югославское, ливанское и другие — обратились с просьбой в ООН о проведении брифинга по делу о краже. И Великобритания….