Почему я ненавижу фанфики - [61]

Сперва мы все услышали глубинное, пробирающее до костей рычание. Потом увидели гигантский пучок вздыбленной черной шерсти и адски выпученные глаза.

Ритуся была в наморднике, но даже так производила неизгладимое впечатление — настолько неизгладимое, что крутые парни, тусовавшиеся слева, синхронно переплыли на другую сторону, как косячок пугливых океанических рыбок.

Но на том мисс не остановилась. Она стала ещё более внушающей, когда лапой стащила с головы ремешок и обнажила в очаровательной улыбке частокол острых зубов.

— Calmate, Марго, — медово-елейным тоном произнес Даня. — Ataca.

И она сорвалась с места, чтобы всеми своими пятидесятью недружелюбными килограммами упасть на Володара. Повалила несчастного навзничь, яростно рыча и обрызгивая слюной. Кусать не стала — только припугнула, но так, что ходячий протеин выскочил из-под неё с какой-то нечеловеческой сверхзвуковой скоростью.

Косячок рыбок догадливо дал по съебам, оставив своего лидера отвлекать внимание и замыкать процессию.

— Попробуй ещё раз! — вслед крикнул Данька.

Ритуся гнала их до самого спуска в метро. Огненная жопа мелькала вдалеке, ещё и на фоне заката — просто и эпично. Я бы музычку из Шоу Бенни Хилла на телефоне врубил для полноты картины, если бы не состояние нестояния.

— А ты что тут забыл?! — Новиков повернулся ко мне. Только теперь стало заметно, насколько он на самом деле напряжен.

— Хотел тебя предупредить… — я сполз вниз по стене, от испуга за Даньку дрожа, как чихуахуа в грозу. — Фу-у-ух. Атака понятно, а что значит… «кальматэ»?

— «Тихо», — Даня тоже присел. — Чтобы не лаяла. Ни к чему поднимать шум. Здесь повсюду камеры и полицию вызвали бы махом.

— А почему по-испански?

— Она знает два блока команд. Если бы я отдал русский православный «фас», она бы сожрала его к херам вместе с дерьмом.

— И это ты мне говорил, что Ритуся не опасная… — я нервно рассмеялся.

— Если хозяин не хочет — нет, — Даня тоже улыбнулся. — Костя, ты зачем полез? Если бы я был без Риты, пришлось бы драться. Ты в курсе, что защищать кого-то намного труднее, чем отвечать только за себя?

— Прости. Чего они от тебя хотели?

Он расслабленно фыркнул.

— На самом деле больше пиздели, чем угрожали.

— Полудурки…

— Всё позади, успокойся. Ты в порядке?

— Я просто испугался за тебя. Почему Рита была не на поводке?

— Я заметил их издалека и отстегнул её. Интересно было, чего хотят.

Там, в тот момент, в тени Данькиного дома, мне вдруг стало наплевать, увидит ли нас кто-нибудь. Я вцепился в него и обнял с такой силой, что мышцы в руках чуть не свело судорогой. И висел минуты три. Молча.

Отлип, когда вернулась Ритуся. Счастливая-довольная, необычно дружелюбная. Она прокоцала мимо прямёхонько к подъезду, вся из себя — идеальная охранная система.

— Ты красотка, Марго.

— Зайдешь? Тебе бы успокоиться.

Даня пристегнул Риту на поводок, сняв с её шеи болтающийся на соплях намордник.

Неожиданно в моей тугой головушке что-то щелкнуло. Я кивнул и пошел следом, препарируя одну важную мысль.

Выходило, я был бесстрашнейшим долбоебом, когда дело касалось его безопасности. А ведь даже не мог помочь. Лишь усложнил ситуацию. И опиздюлился бы за компанию, да.

Но мне было пофиг, потому что…

— Костя? — Новиков пропустил Риту в квартиру и повернулся. Я закрыл за нами дверь.

Поднял на него взгляд…

И всё вдруг встало на свои места.

На поцелуй он ответил не сразу — удивился, мыкнул в губы, затем придержал за плечо. Слегка отстранив, даже как-то взбледнул.

— Нет… нет, это просто адреналин…

— Всё в порядке, — шепнул я. — Я знаю, что ты тоже волнуешься. Это нормально.

Я взял его лицо в ладони.

— Блэкджек…

— Я такой дурак…

Настала моя очередь прижать его к стенке. Даня прохладными пальцами запутался в моих волосах.

— Всё-таки спрошу ещё раз. Ты уверен?

Я не ответил — поцеловал в уголок губ.

— Костя!

— Я уверен только в одном — что хочу тебя. Ещё вопросы?

Спотыкаясь, раздеваясь на ходу, кусаясь и цепляясь друг за друга, мы переместились в его комнату. Само собой, закрыв дверь во избежание очередного травмирования психики Марго.

Даня потихоньку плыл — его взгляд быстро потерял пугливую остроту, и прикосновения стали смелыми. А я, в противовес, стал неуклюжим и начинал тупить.

Первым делом он стянул с меня футболку, второпях натянутую швами наружу. Криво усмехнулся. Шепнул:

— Даже в первый раз так не волновался.

— Сколько тебе было?

Я улыбнулся, на миг зарывшись пальцами в мягкие темные волосы. Сев на пятки, потянул за язычок молнии ярко-фиолетовой Данькиной толстовки. В самом конце ткань зажало. Рукожоп? Рукожоп.

— Восемнадцать, кажется…

Новиков скользнул ладонью по моей груди, вверх, от ребер до свежего шрама — руки уже нагрелись, стали горячими и почти обжигали.

— Почему тебя до сих пор трясет?

— Адреналин. Это пройдет, ерунда.

Я врал. С ним не могло быть по-другому, не могло быть спокойно и легко. И я не то, чтобы до ужаса нервничал — просто эмоции переполняли самые разные, их было много и мой мотор уже не справлялся.

Раздевание, по новому обычаю, проходило с обязательным шоу — Даня уложил меня на лопатки, стащил джинсы, весело щелкнул резинкой трусов о пузо. Я пнул его коленом и приготовился получить в ответ, но вместо очередной выходки он невозмутимо раздел меня до конца.