Почему я не христианин - [5]

Можно счесть за факт, что, если бы я обладал такими средствами и такими возможностями, и за мои действия мне бы ничего не угрожало, то я бы немедленно прекратил все ненужные страдания во всей Вселенной. Все ружья и бомбы превратились бы в цветы. Все мусорные свалки стали бы садами. У каждого было бы достаточно ресурсов. Детей рождалось бы не больше, чем способно обеспечить общество и окружающая среда. Не стало бы ни неизлечимых и изнурительных болезней, ни врождённых дефектов, ни разрушительных стихийных бедствий. И всякий раз, когда люди были бы близки к насилию, я бы вмешивался и со всей любезностью прилагал свои усилия, чтобы помочь им мирно разрешить их разногласия. И так поступил бы любой человек, который любит других. Но я не могу любить людей сильнее и быть доброжелательнее, чем христианский бог. Таким образом, тот факт, что христианский бог не делает ничего из вышеперечисленного — да и, на самом деле, не делает вообще ничего, — доказывает, что христианского бога не существует.

Если бы бог сделал хоть что-нибудь, то, сколько бы мы потом ни спорили о том, что говорит это действие о его способностях, характере и стремлениях, мы бы, по крайней мере, имели доказательство (и, следовательно, причину верить), что бог существует, — может быть, даже христианский бог. А ведь есть много такого, что любой бог мог бы сделать. Он мог бы сделать все истинные библии неуничтожимыми, неизменными и самопереводящимися. Он мог даровать добродетельным верующим способность совершать чудесные исцеления или ещё что-нибудь сверхъестественное, и эти их качества были бы изучены и научно подтверждены с такой же степенью определённости, как и любые другие лекарства или технологии. Он мог бы, как я уже писал, обратиться ко всем нам с одним и тем же посланием. Он мог бы сделать так, чтобы нам регулярно являлись ангелы, выполняя всякие божественные деяния и передавая послания — именно так, как это представлялось ранним христианам.

Бог мог бы предоставить бесчисленное множество возможных доказательств своего существования, но при этом могло бы оказаться, что ни одно из них не является достаточным для того, чтобы подтвердить, что мы имеем дело именно с христианским богом. Для того, чтобы доказать это, бог должен был бы действовать именно так, как предсказывает христианская гипотеза. Например, даровать сверхъестественные способности, которые могут быть научно подтверждены, лишь тем, кто верит в истинное христианское Евангелие. Или сделать так, чтобы только истинные христианские Библии были неуничтожимыми, неизменными, и самопереводящимися. Или чтобы божественный голос внятно доносил до каждого только повеления и стремления христианского послания. Но бог не делает ничего из этого — да и вообще ничего.

Христиане могут со всей справедливостью утверждать, что люди не в состоянии точно предсказать, что именно сделал бы бог. Но христианская гипотеза подразумевает, что бог сделал бы хотя бы что-нибудь. Следовательно, тот факт, что бог не делает ничего, является решительным опровержением христианской гипотезы. То есть, не сбылся ещё один сделанный на её основании прогноз. Вместо этого мы наблюдаем прямо противоположное: бездушную механическую Вселенную, которая слепо случайным образом распределяет между людьми удачи и несчастья, независимо от их заслуг или стремлений. Но этот факт мы рассмотрим позже. Пока же достаточно отметить, что мы не наблюдаем бога, делающего добрые дела, а следовательно, нет бога, который может или хочет делать добрые дела — и это означает, что христианское учение неверно.

Никакие отговорки здесь также не проходят, потому что любящее существо просто по определению действует как любящее существо. Это же прямое противоречие — утверждать, что кто-то любит, притом, что он никогда не делает ничего из того, что делал бы любящий человек — потому что «любить» — означает вести себя вполне определённым образом. «Любить» — это буквально и означает «любить». Нельзя быть бессердечным и заявлять, что любишь. Сам Христос, как утверждается, сказал: «по делам их и узнаете их». Единственным возможным исключением здесь является ситуация, когда любящий человек не способен действовать так, как он хочет — когда он либо не имеет такой возможности, либо когда это связано со слишком высоким риском для себя или других, — но такое исключение неприменимо к богу, который всемогущ и которому ничего не угрожает. К тому же, это действительно только исключение, и так не бывает, чтобы какой-то человек никогда не мог проявить своей любви. Даже самый ограниченный и скованный в своих действиях человек может, по крайней мере, сделать хоть что-то, в чём проявилась бы его склонная к любви натура. А если бы действительно можно было полностью воспрепятствовать таким его проявлениям, то истинно любящий человек, вероятно, предпочёл бы смерть такому ужасному существованию. То же самое относилось бы и к любящему богу. Бездействовать вместо того, чтобы совершать добрые дела, было бы невыносимо для любящего существа. Наличие стремления и возможностей проявить свою любовь с необходимостью подразумевает, что бог стал бы действовать. Но он не действует. Поэтому, опять же, христианского бога не существует.